Дьявол в деталях

[Pine_Marten]

Название: Дьявол в деталях
Автор:  Pine_Marten
Бета: - Tigresa Romana -
Пэйринг и персонажи: Люцифер, Сэм Винчестер
Рейтинг: NC-17
Жанры: Психология, Философия
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Миди, 13 страниц, 1 часть
Статус: закончен
Описание: После того, как Люцифер сбежал из клетки в теле Каса, Сэму снится странный сон, в котором дьявол предстаёт в неожиданном свете.
Много философских рассуждений с претензией на глубокий смысл и немного секса в конце, бонусом, так сказать (ну, куда же без него?)

Он бьёт Сэма в челюсть почти без замаха под аккомпанемент раскатов грома. Винчестер отступает, упирается спиной в решётку. Люцифер скалится, снова ощущая себя живым. Избивать Сэма Винчестера — особое удовольствие. Он мечтал об этой возможности каждую секунду, проведённую в клетке с того момента, как Смерть забрал душу Сэма из ада. Дьявол довольно рычит. Между ним и Сэмом электрическим разрядом нарастает возбуждение, искры от окровавленного кулака расходятся по руке, по всему телу, и вожделением вспыхивают в паху.

— Правда ведь бой — это как секс? — говорит Люцифер, приближаясь.

Кровь изо рта, из носа Сэма. В мерцающем свете факелов она кажется чёрной. Всё его лицо в синяках, глаз заплыл, охотник дышит тяжело, с трудом стоит на ногах. Но взгляд наглый, злой, несломленный.

— Твоя ненависть, как клятва в вечной любви, Сэмми. Твоя ярость — чистейшая похоть. Признай, что тебе тоже нравится.

Но Сэм молчит, только дёргает головой и сжимает губы в тонкую линию. Не сдаётся.
Смертный, он двигается быстро даже в таком состоянии, хоть и недостаточно быстро для архангела. Однако, дьявол не торопится, позволяет отвечать себе, пропускает удары, чтобы растянуть удовольствие. Слизывает с губ кровь. Снова бьёт, мечтая, чтобы это продлилось подольше. Но Сэм уже обессилел. Ещё один удар, и он отлетает к прутьям клетки, сползает на пол. Люцифер подходит, хватает за шею и поднимает вверх. Стоит лишь немного сильнее сжать пальцы, и Винчестер умрёт. Так просто. Это балансирование охотника на грани жизни и смерти доводит Люцифера почти до оргазма.
Он притягивает Сэма к себе и целует, жёстко, до боли, скорее кусает, не отдавая себе отчёта в своих действиях. Чувствует с удивлением, как губы Сэма приоткрываются, отвечая. Вспоминает о своей цели и отстраняется, сразу же вычёркивая из памяти поцелуй.
Он снова уговаривает, давая и Сэму и себе последний шанс:

— Впусти меня, и все будут в выигрыше, Сэмми. Мы упрячем Амару в ту дыру, из которой она выползла, и отпразднуем вместе, одной большой счастливой семьёй, — это глупо, до смешного глупо. Тупые выродки-демоны могут без приглашения получить себе любой вессель, а практически всемогущий архангел без великодушного согласия смертного не в состоянии ничего сделать.

— Нет, — хрипит Сэм. Он почти на краю, его жизнь, такая хрупкая, такая маленькая, ничего не значащая, жизнь одной из миллиардов обезьянок, созданных Богом, сейчас в руках Люцифера. Он уничтожал их тысячами, не оглядываясь, без сожаления. Что теперь одна из них значит, в это мгновение? Что ему мешает сжать пальцы, оборвать эту ниточку и забыть?

Чувство без названия зудит и не даёт этого сделать, какой-то тонкий писк на грани слуха, оно упрямо пробирается сквозь ненависть и злобу, сквозь презрение и ярость, словно зелёный росток, прорастающий к солнцу через асфальт. Люцифер медлит, будто ожидает чего-то. Нужно лишь полсекунды, одно короткое движение пальцами…

— Сэм! — голос Дина врывается в это мгновение, и пальцы дьявола вздрагивают. Жизнь охотника в его руке продолжает отсчитывать секунды. Люцифер ослабляет хватку и бросает Сэма на пол, понимая вдруг, чего именно ждал. Он вполне осознает это чувство облегчения. Было бы странно врать самому себе после стольких столетий рефлексии в одиночестве. Но сейчас Люцифер списывает радость от того, что не убил Сэма и не смог сломать его, на то, что случись то или другое — игра бы закончилась. Люцифер не может не признать, что ему нравится играть с этим охотником в отвергнутого любовника снова и снова.

Он щёлкает пальцами, и Дин с Касом перемещаются в клетку. В руке пернатого сразу же появлявляется клинок. Это даже смешно.

— Не-не-не-не, — наигранно-сердито качает головой Люцифер. — В такие моменты важна атмосфера, — усмехается и подмигивает, снова щелчок. Мрачную адскую пустошь оглашают звуки старой песенки Tavares «Heaven must be missin’ an angel».

Он пританцовывает, не скрывая своей радости. Охотнику и занудному ангелу не дано понять природу этой радости. Этого и не требуется. Веселье продолжается. Дин и его пернатый друг нападают одновременно, но для Люцифера этот бой — лишь развлечение.
С Касом драться ещё забавнее, и в коротких перерывах во время схватки слушает он куда внимательнее, чем Сэм. Люцифер не особо рассчитывает, что это слово сорвётся с губ пернатого, но он говорит «да», и заклинание Ровены пропадает втуне.

***

Люцифер остаётся вместе с Винчестерами в бункере, надеясь найти способы уничтожить свою страстно-нелюбимую тётушку Амару. В таком богатом кладезе информации, который создали смертные умники, наверняка что-то можно обнаружить.
Следить за братьями под личиной Каса занимательно. Однако, Сэм более интересен, как объект психологического изучения. Если для Дина всегда всё очевидно: есть враг — и его надо убить, то для Сэма — это предмет долгих размышлений и взвешиваний добра и зла. Никогда не существует однозначно черного или белого. Его внутренняя борьба увлекает, за ней хочется наблюдать, анализировать.
Вот и сейчас Сэм от чего-то угрюм и неразговорчив, о чём-то думает, переживает. Архангел успел хорошо его изучить, будучи в его теле. Поведение явно нетипичное. Даже Дин замечает, хотя этот увалень в вопросе человеческих чувств, скорее пустит в ход бульдозер, когда нужно использовать скальпель.

— Эй, Сэм, что с тобой? Ты какой-то странный после общения с Люцифером. Всё же хорошо. Мы упрятали его обратно, — роняет старший мимоходом.

Сэм отнекивается, замыкается и мрачнеет ещё больше, а Люциферу становится любопытно, и он, дождавшись, когда Дин свалит, подкатывает к младшему, изображая заботливого папочку. Охотник сидит за столом, пьёт пиво, пролистывая старинный фолиант, — удобный момент для беседы по душам.

— Сэм, ты можешь поговорить со мной. Я вижу, что что-то мучает тебя, — Люцифер садится рядом, кладёт руку на плечо, заглядывает в глаза. Думает, что жест должен получиться очень трогательным и убедительным. Сэм опускает голову, долго молчит, и потом нехотя отвечает:

— Я не знаю, Кас, — прячет взгляд. — Не могу перестать думать о нём.

— О ком? — чуть не добавляет «сын мой», едва сдерживая смех, но осекается и сильнее хмурит брови.

— О Люцифере, — смущенно выдавливает Сэм, а дьявол изумлённо поднимает брови, не может поверить своим ушам. Вот это поворот! — Мы снова заперли его в этой клетке, — тяжело вздыхает, а Люцифер пытается понять, какого хрена…

— Разве он не заслужил это? — брякает первое, что пришло в голову.

Сэм поднимает взгляд и смотрит так печально, что архангелу становится немного не по себе.

— Когда Бог впервые заключил его в клетку, причиной стала Метка Каина. Она заставляла совершать Люцифера все те вещи. Она изменила его. Изначально он не был таким. Разве нет? Я не могу перестать думать об этом, Кас. Дин тоже носил её, и я помню, что она с ним делала, каким он становился. Но я не переставал любить его. Я знал, какой он. Понимаешь? — Люцифер ошарашенно слушает и снова думает, что просто чего-то не догоняет. А Сэм продолжает: — Понимаешь, у него нет того, кто знает, какой он на самом деле. Его все ненавидят.

И тут у Люцифера невольно вырывается смешок:

— Так ты что, пожалел дьявола?
Но ведь это и впрямь нелепо. Какой-то несчастный человечишка пожалел архангела. Это нелепо и…

— Нет, не так, — отвечает Сэм, хмурится и делает большой глоток. — Мне просто кажется, я… Мне кажется, в этом противостоянии не всё так просто.

Разговор как-то сам собой сходит на нет, и Люцифер спешит ретироваться, стараясь не думать об этой беседе по душам.

***

Люцифер готовит зелье для заклятья, чтобы вытащить Дина из прошлого вместе с мощным оружием, которое поможет победить Амару, а Сэм мельтешит рядом и порядком раздражает.

— Без усиления твоей ангельской силы чары просто не сработают, — нудит он, хватает за рукав и заглядывает в глаза. — Я тебе доверяю, — произносит Сэм, а Люцифер не может сдержать смех. Он ему доверяет. Чертовски трогательно. Сэм предлагает прикоснуться к его душе, чтобы подпитать силу ангела, зная, что это может убить. Он без раздумий готов пожертвовать своей жизнью. Глупо. Глупо даже для смертного. Пройти такой путь сквозь ад, пережить апокалипсис, обыграть его, самого Люцифера, и теперь предлагать свою жизнь вот так запросто!

Сэм недоуменно смотрит на него.

— Что?

— Да, просто, ты мне больше не нужен, — объясняет Люцифер, решая прекратить этот балаган. — Дин связан с Амарой, чего я с тобой-то вожусь? — хватает Сэма за грудки и прижимает к стене. — Я прикоснусь к твоей душе, раз уж ты так просишь, и пробью защиту, чтобы выдернуть Дина оттуда. А когда он вернётся и увидит, что его дом украшен твоими кишками, я скажу ему правду, Сэм. Я скажу ему, — Люцифер меняет тембр голоса и корчит страдальческое выражение на лице. — Дин, он знал, чем рискует, но не пожелал отказаться.

— Люцифер! — в ужасе выдыхает Сэм. Страх и осознание на его лице завораживают, гонят адреналин по венам.

— Во плоти, — отвечает архангел. Его ладонь проникает сквозь человеческую оболочку, достигает пульсирующего сгустка энергии, касается души, и яркий свет вырывается из груди Сэма. Сэм кричит, дёргается от боли, все его мышцы сводит судорогами. Дьявол чувствует душу Сэма, узнает её, ласкает, как котёнка. Ему достаточно продвинуться чуть дальше, проникнуть своей благодатью за грань. Одно неосторожное движение, и человеческое тело не выдержит. Душа, как маленький атомный реактор, взорвётся и расщепит на атомы несчастного смертного. Но Люцифер медлит, снова медлит, как тогда в клетке.

— Ну где же ты, Кас, почему не остановишь меня? — обращается он к ангелу внутри своего весселя. — Посмотри, один из Винчестеров сейчас умрёт от моих рук. — Но ангел молчит. Бездействует. Сукин сын!

Дьявол наблюдает за страданиями Сэма, разглядывает вздувшиеся на его шее вены, зажмуренные глаза, стиснутые зубы. Люцифер почти осязает боль Сэма, чувствует, как мечется человеческая душа в его руке. Она красивая, теплая, трепещущая… живая. Блять, почему так сложно убить его?! Люцифер отпускает Сэма, не в силах преодолеть что-то внутри себя, вынимает руку, отталкивает его. Тот валится на пол почти без сознания. А Люцифер долго смотрит на безвольное тело, потом опускается на колени рядом с ним, рассматривает лицо, покрывшееся каплями пота, осторожно очерчивает пальцами линию подбородка, прикасается к шее, проводит вдоль пульсирующей вены, кладёт ладонь на грудь Сэма, ощущая, как бешено стучит сердце.

— Скажем всем, что меня остановил Кастиэль, — шепчет Люцифер.

***

— Как гора с плеч. Эта глубокая конспирация. Я не очень это продумал. И эта дурацкая маска ангела, страдающего запором, — Люцифер произносит речь, держа в руке завёрнутую в тряпицу Десницу Божью — сильнейшее оружие. Но он знает, что оно не сработает, ощущает, что деревяшка уже пуста, бесполезна, выпита досуха. И ещё он видит, что Сэм порезал руку, даже чувствует запах его крови. Знак изгнания ангела. «Ну же Сэмми рисуй его быстрее. Не дай мне возможности убить тебя, иначе на сей раз я это сделаю».

Сэм не разочаровывает, активирует символ вовремя. Яркий свет, и Люцифер с облегчением позволяет силе заклятья утянуть его в неизвестность.

***

День выдаётся не из лёгких, выжимает все соки и выматывает почти до беспамятства. Братья возвращаются в мотель после осмотра тел и опроса свидетелей. Дин падает на кровать прямо в одежде, а Сэм садится за ноутбук искать информацию по делу.
По правую руку полный кофейник, который пустеет довольно быстро. Уже через два часа Сэм идёт на кухню за новой дозой кофеина. Снова поиски, бесконечные страницы текста и бесполезной информации. Глаза слипаются, мозг с трудом переваривает данные. В какой-то момент строчки расплываются перед глазами, голова тяжело опускается на стол, и Сэм, не замечая, проваливается в сон.

***

Он стоит посреди парка на узкой асфальтовой дорожке. На улице день, ярко светит солнце. Вокруг высокие деревья, лавочки и фонарные столбы, сочная зелень, подстриженный газон, пёстрые клубмы и ухоженные кусты. Откуда-то слышна музыка, одинокая гитара, печальная мелодия льётся в воздухе, вибрирует в такт биения сердца. Она чем-то до боли знакома, но ему на ум ничего не приходит. Сэм осматривается и не может вспомнить, как попал сюда, не может понять, где находится. Он в обычной своей одежде, но в карманах пусто: ни ножей, ни пистолета, ни даже фляги со святой водой. Однако странным образом его это не пугает. Он идёт на звук гитары, очарованный переливами музыки. В парке больше ни души, не слышно ни голосов людей, ни лая собак, ни шума машин. Дорожка ложится под ноги, ведёт, изгибаясь между тёмными стволами деревьев, фонарными столбами и скамейками.
Мелодия становится громче, и Сэм наконец видит музыканта. Обычный бродяга сидит прямо на траве и перебирает струны, низко склонив голову. Рядом с ним раскрыт чехол от гитары, как намёк пожертвовать музыканту пару монет. Но непонятно, для кого он играет. Никого же нет.
Сэм подходит ближе, завороженно впитывая мелодию, наблюдает за магическим движением пальцев над грифом. Слушает, затаив дыхание, и чувствует, как в груди поднимается светлая ностальгия по чему-то давно ушедшему, когда-то любимому всем сердцем. И от того больнее становится, что Сэм никак не может вспомнить, что утратил, и о чём так отчаянно тоскует его душа.
Он долго стоит напротив гитариста, качается на волнах мелодии. Задерживает дыхание, когда звуки стремятся вверх, и выдыхает, когда они понижаются. Он почти в трансе. Но внезапно музыка замолкает. Сэм вздрагивает, приходя в себя, как после гипноза. Мир вокруг вздрагивает вместе с ним, краски становятся тусклыми, свет чуть меркнет, и тишина, ворвавшаяся в сознание, становится оглушающей. Будто гитара всё это время наполняла пространство жизнью, была душой окружающего мира.

— Рад, что ты заглянул, — голос режет безмолвие раскаленным ножом. Гитарист поднимает голову, и Сэм каменеет.

— Люцифер! — Сэм хочет убежать, но ноги не слушаются, он не в силах пошевелиться, и всё, что ему остаётся — наблюдать, как Люцифер откладывает инструмент в сторону, поднимается и подходит. Очень близко — Сэм может разглядеть, как меняется цвет радужки в его глазах от тёмно-серого по краям до бледно-голубого ближе к зрачку.

— Тебе понравилась моя игра? — насмешливо улыбается Люцифер. — Это из моих старых сочинений, ничего особенного, но некоторые говорят, что это гениально.

— Где мы? Как я сюда попал? — Сэм понимает, что если бы дьявол хотел, он бы убил его на месте и, если он этого не делает, значит это очередной трюк, чтобы… Чтобы что? Сэм вдруг вспоминает, что вессель уже не нужен Люциферу, и что он теперь в теле Каса, но почему тогда здесь и сейчас перед ним он в облике Ника? Такой, каким являлся Сэму в его безумии, каким был в клетке?

Люцифер закатывает глаза и сокрушенно вздыхает:

— Мне всегда казалось, что это ты из двух братьев мозговитый, — он поднимает руку и стучит пальцем по лбу Сэма. — Подумай, мой сладкий.

Сэм оглядывается вокруг. Картинка становится текучей, краски меняются, линии рушатся, рассыпаются, и уже сложно разобрать очертания деревьев и лавочек, всё сплетается и смешивается.

— Это сон. Это мне снится, ведь так? — наконец доходит до него. — Я не спал больше суток и вырубился прямо за работой.

Люцифер улыбается и пожимает плечами, выпятив губу в своей манере, хитро подмигивает:

— Как скажешь, Сэмюэль, — он не спорит и не подтверждает догадку, но Сэму достаточно того, что он видит.

Ну конечно, Люцифер. Кто еще мог присниться ему, учитывая, что последние недели этот павший занимает все мысли Сэма? Он прокручивает снова и снова те моменты, когда мог погибнуть в руках Люцифера, и когда этого почему-то не случалось. Вспоминает тот грубый смазанный поцелуй в клетке и не может не признать, как это завело его тогда и как сводит с ума теперь, одним лишь воспоминанием заставляя хотеть большего. Это безумие, которое Сэм гонит от себя, задвигает на самые дальние задворки своего сознания. Но от себя не убежать, и вот Люцифер, во всей своей красе стоит перед ним такой, каким Сэм его помнит, такой, каким Сэм представлял его украдкой в своих откровенных фантазиях. Это сон, который услужливо выносит на поверхность все тёмные, скрытые даже от самого себя, тайны. Всего лишь сон…
Мир вокруг продолжает свои метаморфозы, разрозненные детали складываются в новую картинку, вокруг Сэма и Люцифера растут стены, возникают окна, столики и кресла, стойка и доска с меню. Мир преобразуется в обыкновенное в кафе.
Люцифер жестом предлагает присесть за один из столиков, и Сэм соглашается. За окном улицы большого города, но такого же безлюдного, как и парк. В кафе ни души, и всё та же плотная давящая тишина.

— Мне знакома та музыка, которую ты играл. Что это? — спрашивает Сэм, чтобы разбить безмолвие. Перед ним появляется неизвестно откуда взявшаяся чашка с кофе. Сэм чувствует запах и видит поднимающийся пар. Перед Люцифером такая же, но сверху шапка взбитых сливок.

— Тебе понравилось, — самодовольно улыбается Люцифер. — Я знал, что ты вспомнишь. Ты слышал эту музыку на следующий день после смерти матери. Уличный музыкант на площади Лоуренса исполнил её. Ты был младенцем, но, вот видишь, запомнил. Мой папуля подарил тебе эту мелодию… в утешение. Согласись, забавное совпадение, что она моего сочинения, — дьявол прикладывается к своей чашке и делает глоток. Над верхней губой причудливыми усами остается след от сливок.

— Что? В утешение? — информация кажется Сэму важной, но он не может на ней сконцентрироваться, залипнув на испачканной губе Люцифера, и нервно сглатывает.

— Расслабься. Это же сон, ты сам сказал, — Люцифер демонстративно медленно слизывает сливки, прикрыв глаза, и улыбается. Сэм хмурится, пытаясь разгадать, что же его больное подсознание хочет сказать подобным сном. Которое из его «я» представлено таким незаурядным персонажем. Он не хочет верить, что это всего лишь его скрытые сексуальные желания приняли такую форму.

— И о чём этот сон? — уточняет Сэм, особо не рассчитывая на вразумительный ответ. Он, не задумываясь, берёт свою чашку, отпивает из неё. Чёрный, без сахара, как он любит.

— В осознанных снах можно встретиться с самим собой, заглянуть в свою суть, узнать себя поближе, — отвечает Люцифер, многозначительно округляя глаза, и поднимает брови, но взгляд остаётся насмешливым. — Ты выбрал меня, значит считаешь, что мне есть, что тебе поведать.

— Почему ты не убил меня? — интересуется Сэм, отмахиваясь от пошлых картинок, которые рисует воображение, и понимает, что этот вопрос не по адресу в данной ситуации, но ничего поделать с собой не может. — У тебя было несколько возможностей, я не мог ошибиться. Ты ведь хотел.

— Хотел, ты прав. Ещё как хотел.

— Так в чём же дело?

— Хороший вопрос. Я тоже себе его задавал, чуть не рехнулся, ты знаешь, — Люцифер растерянно разводит руками.

— Так чего тебе нужно? Зачем всё это? — снова спрашивает Сэм, оглядываясь и обводя руками кафешку.

— Тебя, Сэмми. Мне всегда нужно тебя, — Люцифер допивает свой кофе и звякает опустевшей чашкой о стол. — Правда ведь ирония судьбы? Ты постоянно меня динамишь, а я не могу тебя убить. — Он перегибается через стол, приближаясь к лицу Сэма. — Выясним вместе, что это за чёртова химия между нами.

От Люцифера пахнет хвоей, полынью, и озоном, этот запах ударяет в голову не хуже хмеля, и Сэма слегка ведёт. Он понимает, что если Люцифер будет его и дальше провоцировать, то сон точно скатится в одно из тех влажных подростковых сновидений, после которых приходится менять простыни.

— Я покажу тебе кое-что, а потом мы решим, что с этим делать, — продолжает он, поднимаясь из-за стола и протягивая Сэму руку.

Сэм зачарованно смотрит на неё, переводит взгляд на ухмыляющегося Люцифера и медленно встаёт. Не отводя глаз прикасается своей рукой к руке Люцифера, и мир вокруг исчезает, опора уходит из-под ног. Но лишь на секунду.

***

Они оказываются во дворе небольшого домика под высоким клёном, к ветке которого на длинной верёвке привязано колесо. На улице вечер, заходящие лучи багровыми всполохами отражаются в окнах дома. Сначала Сэм слышит звук. Плач ребенка, прямо за деревом, под которым они очутились. Сэм обходит его и видит девочку лет восьми, стоящую на коленях и плачущую навзрыд. А перед ней мёртвого кота. Кровь на мордочке, слипшаяся шерсть, тельце неподвижно и изломано. Девочка оплакивает кота и, задыхаясь, кричит в небеса:

— Зачем ты убил мою кошку?!

— Что это? — спрашивает Сэм, оборачиваясь к Люциферу.

Тот подходит прямо к девочке и внимательно рассматривает ее. Но она его не видит и продолжает рыдать.

— Я отправил эту кошку под колёса грузовика, Сэм, — равнодушно произносит Люцифер.

— Зачем?! Ради забавы, посмотреть как страдает ребёнок? — Сэм злится. Можно понять жестокость ради обладания миром, ради смерти всего человечества, чтобы отомстить отцу за то, что тот предпочёл людей своим первым созданиям — архангелам. Но убивать любимца ребенка…

Люцифер поднимается, подходит к Сэму и кладёт руку ему на плечо. Сэм вздрагивает, хочет оттолкнуть его, но, заглянув ему в глаза, не делает этого. В них печаль и… усталость.

— Она потеряла любимое существо, Сэм. Такие вещи особенно запоминаются в детстве. Хочешь знать, зачем я это сделал? — Сэм кивает. — Давай спросим у неё.

Люцифер щёлкает пальцами, и девочка тут же поднимает взгляд на мужчин.

— Откуда вы здесь? — восклицает она. — Только что вас тут не было.

— Ты просто не слышала, как мы подошли. У тебя ведь такое горе, — отвечает Люцифер, присаживаясь рядом с девочкой на корточки.

На её глазах выступают слезы.

— Мою кошку сбила машина, — всхлипывает она.

— Ты любила свою кошку? — участливо интересуется Люцифер, и Сэм с удивлением слышит искренность в его голосе… или хочет слышать.

— Да, сэр, я любила её, — отвечает девочка. — Но Бог забрал её.

— Почему же ты так горько плачешь о ней? Если Бог её забрал, значит ей хорошо на небесах.

— Я больше не смогу играть с ней, — немного неуверенно говорит девочка.

— Только поэтому? Потому что тебе будет не хватать её? Значит ты оплакиваешь себя. Но ведь ты сможешь завести другую кошку.

— Нет! — вдруг сердито восклицает девочка. — Я плачу не из-за себя, и другая кошка не поможет.

— Тогда почему? — Люцифер не унимается, и Сэм не может понять, к чему тот ведёт.

— Я не знаю, что там на небесах, и хорошо ли ей. Но здесь она могла играть с фантиком, она могла пить молоко и мурчать, когда я ее гладила. Ей нравилось спать со мной, ей нравилось мешать мне делать уроки, и она любила смотреть со мной мультики. А еще она ловила жуков во дворе и играла с листьями. Она больше не сможет родить котят. Она не будет лежать на подоконнике, когда светит солнце, и не украдёт со стола колбасу. У неё не будет меня. Разве Бог сможет ей всё это дать там, на небесах?! — девочка снова заливается слезами, и Сэм начинает понимать.

Люцифер поднимается на ноги, подходит к Сэму и шепчет:

— Вот именно сейчас, в этот самый момент, Сэм, девочка поняла ценность жизни. Даже самой маленькой и незначительной. Потеряв кошку, она осознала нечто очень важное, — Люцифер разводит руками. — Но, к сожалению не все так быстро учатся, мой друг. Для кого-то недостаточно дохлой кошки. Приходится убивать их детей, родителей, любимых и близких снова и снова, в этой жизни и следующей, пока не поймут. До некоторых туго доходит, знаешь ли.

Сэм молчит, ошарашенно разглядывая дьявола, словно видит в первый раз. А Люцифер, довольный своим представлением, касается плеча охотника и переносит их снова в кафе. Но теперь это место наполнено посетителями, а за окнами на улице шумят автомобили, и снуют люди. Все столики в кафе заняты, кроме одного, за которым они сидели прежде. Следуя за Люцифером, Сэм опускается на то место, где сидел в первый раз.

— И что дальше? — Сэм оглядывается по сторонам. Люди не обращают на них никакого внимания, болтают, смеются, спорят, едят и пьют.

— Тебе надоело моё общество, Сэмми? — удивляется Люцифер. — Зря ты так. У меня есть ещё пара историй для тебя. Вон, посмотри, милая хромая официантка.

Сэм следит за жестом Люцифера и замечает темноволосую девушку с подносом. Она действительно слегка прихрамывает. Ничего особенного, обычная официантка.

— Несколько месяцев назад она потеряла всё: дом, работу, любимого мужа, здоровье, все сбережения. Ей пришлось пройти через ад, — рассказывает Люцифер. — Это я сделал её жизнь адом и отнял всё. Ей пришлось собирать себя по крупицам, перекраивать своё сознание, чтобы не подохнуть. Понимаешь? Теперь она другой человек.

Сэм молча слушает, пытаясь вместить в себя идею, которую втолковывает ему Люцифер. Вроде всё просто, как в той притче про кокон с бабочкой. Но ведь Люцифер — тот ещё пройдоха, умеет запудрить мозги.

— Эта девушка на новом уровне осознания, она видит мир иным. Переоценка ценностей и всё такое, — продолжает Люцифер, ухмыляясь. — Не будь того пожара, что я устроил, она бы осталась такой же дурёхой, какой была до него. Спокойная жизнь, тихая старость и никакого прогресса. Зря что ли Бог ей жизнь давал?

— Ну хорошо, ты сделал её сильнее. А как же счастье? Ведь эта боль останется с ней на всю жизнь, — Для Сэма в картине, нарисованной Люцифером, не достаёт некоторых деталей.

— О-о-о, — тянет многозначительно дьявол, напустив на себя торжественность. — Это уже следующий урок, мой дорогой. Выбор — быть счастливым или нет — человек может сделать, только пройдя определённый путь, — его тон с серьёзного быстро скатывается в шутливый. — Ну, это ты у Далай-Ламы спроси, он разбирается в подобных фишках.

Сэм усмехается. Люцифер загнул, конечно, насчет пути и буддистских теорий. Звучит как-то слишком просто. С другой стороны, это сон Сэма, почему бы не порассуждать о буддизме?
Тем временем Люцифер поднимается и подходит к стойке, оборачивается и пальцем манит Сэма к себе.

— Ещё один сюжетец для тебя, — он достаёт откуда-то пульт и включает телевизор, висящий за стойкой.

Сэм подходит к стойке и смотрит на экран, на котором проносятся жуткие панорамы разрушенных городов, дымящиеся развалины, на улицах перестрелки и мародерство, трупы валяются, где ни попадя. Повсюду хаос. Кадры перескакивают с одной большой столицы на другую: Берлин, Лондон, Париж, Рим, Вашингтон — везде одно и то же. На одной из разрушенных стен Сэм замечает надпись «Kroaton».

— Что это? Апокалипсис?

— Ну, да, — отвечает Люцифер, и ядовито улыбается. — Такой, каким он должен был стать, если бы не парочка упрямых братьев, — а потом с досадой добавляет: — Чёрт, Сэм, ты сорвал мне такой потрясающий апокалипсис! Столькие проснулись бы! Столькие перешли бы на новый уровень! Человек начинает что-то понимать, только находясь на краю. Тебе ли не знать!

Сэм озадаченно смотрит на Люцифера и долго не может ничего сказать. Чертовски странный сон…

— Значит вот, что ты делаешь? Преподаёшь людям уроки? — наконец находит слова. — А как же все религиозные учения, школы и так далее, слова Бога о праведности, наказания за грехи?

Люцифер беззвучно смеется.

— Бог — это любовь, Сэм. Чистая, безусловная, всепрощающая любовь. Бог не может наказывать. Это я делаю всю грязную работу. Даю препятствия, создаю проблемы, чтобы люди шевелили своими задницами. Я — энерго-информационная сущность с высоким уровнем самосознания, а от того ещё более опасная. Кстати, поэтому папа упёк моё сознание в клетку, оставив на свободе лишь энергию. Забавная у меня роль, не правда ли?

— И кто же распределил эти роли? — мысль, не дававшая Сэму покоя ещё с клетке, наконец обретает очертания.

Люцифер пожимает плечами и продолжает улыбаться.

— Так получилось, Сэм. Папа посчитал, что я справлюсь с этим.

— Бог любил тебя больше всех. Ты был самым лучшим среди его детей, и он поручил тебе стать злом? Он поручил тебе противопоставить себя добру, чтобы люди могли понять разницу? У него извращённое чувство юмора, Люцифер, — Сэм чувствует, как в нём клокочет ярость. — Он обрёк тебя на всеобщую ненависть, а после бросил и запер в клетке?!

— Осторожнее, Сэмми! — Люцифер мгновенно оказывается рядом и хватает его за подбородок. — Ты играешь с огнём. Твои сантименты могут сослужить тебе плохую службу, — приближается лицом к лицу Сэма и проводит большим пальцем по губам. Сэм замирает, чувствуя, как тело недвусмысленно реагирует на действия Люцифера. — Мне конечно приятно, — с усмешкой продолжает тот. — Что ты проникся моей нелёгкой судьбой. Ты даже пожалел меня. Это так… Глупо, Сэмми. Я же дьявол! Я могу манипулировать твоими чувствами. Я могу сделать так, что ты станешь ярым моим приверженцем и пойдешь козлов на капищах резать во имя моё!

Сэм улыбается, узнавая привычную манеру поведения Люцифера, он всё такой же засранец. И это радует. Радует, что что-то в этом мире остаётся неизменным.

— Если бы ты мог это сделать, давно бы уже заставил сказать меня «да», — парирует Сэм. — И ты знаешь, — он заглядывает в глаза Люцифера, решая для себя, что разговоры пора заканчивать, что он увидел достаточно, чтобы принять решение. Это всего лишь сон, почему бы не сделать то, чего так хочется, почему не воплотить свою тайную фантазию хотя бы в этом до жути реалистичном сновидении? Наутро он, возможно, даже не вспомнит странные игры его разума, но пока что стоящий перед ним вызывает лишь одно желание, и чёрт с ними, с влажными простынями… — Мне нравится играть с огнём.

Губы Люцифера горячие, жёсткие, немного солоноватые. Сэм целует его грубо, заставляя приоткрыть рот, проникает внутрь языком. Требовательно, крепко обхватывает затылок одной рукой, второй рукой обнимает за талию и притягивает ближе. Люцифер отвечает, и Сэм слышит щелчок пальцами, мир снова меняет декорации. Они оказываются посреди незнакомой комнаты, половину которой занимает кровать.
На размыкая губ, Люцифер ведёт Сэма к кровати. Его поцелуи из неуверенных и осторожных превращаются в яростные, жадные, и от этого у Сэма окончательно сносит крышу. Он не может утолить жажду, выпивая Люцифера. Он хочет больше, ближе, сильнее. И Люцифер дает ему это. Он валит Сэма на кровать, на несколько мгновений отстраняется, не отрывая от него взгляда, быстро расправляется со своей одеждой. На сей раз Люцифер не улыбается, на его лице вожделение. Он одним хищным взглядом вынимает душу, и Сэм понимает, почему так сходит с ума от одной мысли о нём. Почему после всех пыток в клетке, после безумия, разрывавшего его личность надвое, он продолжает желать Люцифера. Одержимость падшего, его голод, словно отражаются в Сэме, как в зеркале. Он — абсолютный антагонист, и потому Сэма так тянет к нему. Сэм — единственный, кто может понять, кто такой Люцифер на самом деле, а поняв — полюбить.
Сэм дрожащими руками судорожно срывает с себя рубашку и футболку. Запутывается в джинсах и, матерясь, стаскивает их вместе с трусами под пристальным взором архангела. Едва дождавшись, пока Сэм разденется, Люцифер набрасывается на него и вминает в матрац.
Сэм обнажён, беззащитен перед Люцифером, выгибается перед ним, разводит ноги, приглашая. Но в этом нет доверия, он не доверяет Люциферу ни на волос. И именно это заводит ещё сильнее. Ходить по краю лезвия, ласкать что-то опасное, позволять прикасаться к себе и отдаваться полностью без оглядки тому, кто может уничтожить в любой момент. Прикосновения Люцифера далеки от нежных, но грубые ласки достигают нужного эффекта. Сэм дрожит от предвкушения, плавится и умоляет. Когда столь долгое ожидание подходит к концу, он не может терпеть последние мгновения.
У Сэма бывали партнёры мужчины, и он всегда был сверху. Теперь же он безропотно позволяет вести. Сэм хочет почувствовать, как Люцифер наполняет его, как движется в нём, как заводится от этой их безумной близости. Сэм раскрывается перед ним, как никогда ни перед кем. Люцифер неожиданно нежен, когда доходит до главного. Сэм почти не чувствует боли, стремится навстречу, утрачивает остатки рассудка, когда удовольствие волнами прокатывается по всему телу. Теряется в ощущениях, забывает своё имя, существуя только в том, что происходит здесь и сейчас. А Люцифер сдавленно рычит, наращивая темп, порывисто целует Сэма, кусая нежную кожу на шее, что-то шепчет на неизвестном языке.
Они достигают пика почти одновременно. Люцифер, тяжело дыша, валится рядом с Сэмом на кровать. А немного отдышавшись, вытирает себя и Сэма краем простыни.
Сэм опустошён и невероятно спокоен. Мысль о том, что сон слишком реалистичный, медленно всплывает на поверхность сознания и так же неторопливо тонет в расслабленной неге.
Спустя долгие тягучие минуты, он поворачивает голову, смотрит на своего новоявленного любовника. Лицо Люцифера необычно задумчиво. На взгляд Сэма он подбирается ближе, обнимает, нависает сверху и, целуя, хрипло спрашивает:

— Это что, стокгольмский синдром, Сэм? Или способ заполучить союзника? Я не планировал такого развития событий.

Сэм смеётся и целует в ответ Люцифера, проводя ногтями его по спине.

— Ты такое древнее, мудрое существо, а говоришь такие нелепые вещи.

— Как же ты меня бесишь, Винчестер, — рычит Люцифер, перехватывая инициативу, коленом разводит его ноги, и Сэм понимает, что готов к следующему раунду. — Не надейся, что это что-то изменит, Сэм. Если вы с братом встанете у меня на пути, я убью вас, не задумываясь.

Сэм обхватывает Люцифера за плечи и переворачивает, оказываясь сверху, наклоняется, трётся своим членом о его плоть и шепчет на ухо, заставляя Люцифера вздрогнуть:

— Я тебя тоже люблю.

***

— Я тебя тоже люблю, — шепчет Сэм, просыпаясь в номере мотеля, где накануне всё-таки вырубился в неудобной позе, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Спину ломит, в голове стоит шум, как после дикой попойки. Дин в одежде дрыхнет на своей кровати. За окном уже светает, а на мониторе неизвестно откуда взявшаяся статья с подробным описанием монстра, которого они ловят, и способы его уничтожения.

***

Проходит неделя, а странное сновидение не даёт Сэму покоя. В какой-то момент, когда Дина нет рядом, и Сэм оказывается в комнате мотеля один, он хватает телефон и дрожащими пальцами набирает номер Каса, надеясь, что абонент будет недоступен или заблокирован, или просто не ответит. Но после третьего гудка Сэм слышит голос Каса со знакомой интонацией Люцифера:

— А я-то всё ждал, когда ты позвонишь, — произносит он, и Сэм холодеет. — Подумал уже, что ты поматросил меня и бросил.

— Это был не сон. Всё было реально, — понимает Винчестер, ощущая, как бешено колотится сердце, и мир делает головокружительный кульбит.

— Как скажешь, Сэмюэль, — голос раздаётся за его спиной, дыхание дьявола прикасается к затылку, заставляя Сэма покрыться мурашками. Люцифер стоит прямо позади него, и пусть Сэм его не видит, но он чувствует, как электрические разряды колкими искрами пробегают между лопаток, как биение сердца Люцифера вибрацией отзывается в груди Сэма. Руки Люцифера медленно проскальзывают по боками и обнимают Сэма за талию, пробираются под футболку, осторожно ласкают живот, Сэм дрожит от этих прикосновений, в паху болезненно тянет, вожделение скручивается похотливым узлом, воспоминания сна яркими картинками вспыхивают в голове. Их разговоры, их близость…

Сэм разворачивается. Перед ним вессель Каса, но Сэм его не замечает: взгляд, поза, насмешливое выражение лица — это Люцифер. Он по-хозяйски обхватывает лицо Сэма ладонями, притягивает к себе и целует.
Сэм выпускает из руки телефон, и тот со стуком падает на пол.

Эпилог

— И чего ты этим добился? — тихий голос ласкает слух Люцифера, незримое присутствие пронизывает счастьем каждую клетку весселя. Ему хочется смеяться и плакать, упиваясь восторгом божественной любви, которая настолько непривычно близка сейчас. Так всегда в присутствии отца… таком редком присутствии.

— Ты сам слышал, он любит меня, — отвечает Люцифер и улыбается. Он сидит на краю Большого Каньёна, свесив ноги в бездну. Было хорошей идеей отпраздновать эту небольшую победу, встретив восход в таком прекрасном месте. — Теперь я могу им манипулировать. Я показал ему то, что он хотел увидеть, и теперь Винчестеры у меня в кармане. А это, отец, учитывая твою необъяснимую слабость к ним, довольно много.

— Ты показал ему правду, дал ему узнать себя. Ты впустил его в свой мир, — в голосе Бога слышится улыбка.

— Да, неплохой способ, чтобы привязать к себе. Я приручил его, — самодовольно отвечает Люцифер.

— Только ли ты его? — лёгкий смешок, и дуновение ветра, словно невесомое прикосновение руки, путает и без того взлохмаченные волосы.

— Что ты имеешь в…? — он не договаривает, ощутив, что отца уже нет рядом. Как всегда Бог исчезает, не попрощавшись и не обещая новой встречи.

«Только ли ты его?»…

@темы: Рейтинг: NC-17, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Фанфики

---

Весенняя подборка сюсиферолюбви

[Singh]

(c)

(+14)

(c)
(c)
(c)
(c)
(c)
(c)
(Сэм просит Люцифера вылечить больного щеночка хД)
(c)
(c)
(c)
(c)
(c)
(c)
(c)
(c)

@темы: Рейтинг: R, Пейринг: Люцифер/Сэм, Жанр: другое

---

[Hekkate]

(с)

@темы: Фанарт: другое

---

[Hekkate]

(с)

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Фанарт: другое

---

S11E9

[Ratzenberger]

Сезон 11 серия 9. Почему-то задело.

смотреть дальше

@темы: Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Сериал

---

кратко об 11x09

[Singh]

(с)

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм

---

<Исследовательский лагерь, Антарктида>

[Hekkate]

на дженсено-топном кинк-фесте была заявка "7.119. Марк Пеллегрино/Джаред, нонкон." заказчик, мне все еще интересно, кто же вы

итого получилось:

Автор: Singh
Жанр: АУ, хоррора, мистика.
Предупреждения: нон-кон, даб-кон, смерть персонажа
Статус: завершен
Рейтинг: NC-17
Персонажи/Пейринги: Марк Пеллегрино/Джаред Падалеки
Саммари: посреди снегов Антарктиды Джаред находит то, что не принадлежит этому миру.

читать

– Думаешь, Чад сможет выбраться к нам в следующие выходные? – спрашивает Джаред, осторожно погружая пробирку в серебристое желеобразное вещество. Субстанция вертким ужом заползает в подставленный сосуд, металлически мерцая в скупом свете луны. Джаред содрогается и отводит взгляд, перебарывая тошноту. Он всей душой ненавидит эти несколько секунд сбора пробы. Все чаще на ум закрадывается мысль, что проклятое «желе» знает, как оно отвратительно Джареду, и наполняет пробирку вдвое медленнее.
Из наушника доносится недовольное фырканье, после чего в ухо Джареда льется раздраженный голос Дженсена:
– С хуя ли я должен знать, Джей? Спасибо, блядь, большое за напоминание, что мы уже неделю сидим без пива и нормальной жрачки.
Джаред усмехается и рискует глянуть вниз. Пробирка наполнена, а вещество меланхолично застыло, прикидываясь безжизненным. Джаред закупоривает образец и выбирается из оврага, устало потирая лицо толстой синтепоновой перчаткой. Он не выспался сегодня. Ночью ему снова снились черви. Тысячи червей, копошащихся беспорядочным клубком, чующих плоть Джареда и ждущих его там, внизу, под слоем снега. Потому что даже на этом материке, откуда холод выгнал почти все живые организмы, черви продолжают кромсать стылую почву.
Джаред спешит в лабораторию – отчасти потому что помимо анализа «желе» ему до вечера нужно выслать обещанный отчет по климатическим изменениям, отчасти потому что на улице –32 по Цельсию.
Вечер, разумеется, следует брать в кавычки, так как за полтора месяца на Южном полюсе Джаред не видит ничего, кроме ночи. Впрочем, отсутствие солнца мало его беспокоит, чего не скажешь о серебристом веществе, с которым Джаред возится уже шестой день.
Он натыкается на него совершенно случайно, когда, оступившись, проваливается в тот самый проклятый овраг и под слоем снега находит своенравную инертную лужу. С тех пор изучение необычной субстанции становится неким подобием хобби, которому он предается каждый день. Проблема заключается в том, что образец вещества, отделенный от общей массы, оказывается крайне нестабильным и теряет свою структуру, превращаясь в обычную воду. В распоряжении Джареда всего час на спешную электронную микроскопию и спектроскопию, прежде чем проба становится абсолютно бесполезной.
Сегодняшний анализ вновь не приносит результатов. Химический состав совершенно причудлив и изменяется на глазах. Джаред не успевает зафиксировать ни одного знакомого элемента, кроме водорода.
В итоге, он плюет и до конца дня зарывается в показания метеоприборов.

– Как дела с космической спермой? – интересуется за ужином Дженсен, с кислым видом возя ложкой по тарелке – снова бобы.
Дженсен зовет найденное Джаредом вещество «космической спермой» и мнит себя остряком.
– Топчусь на месте, – качает головой Джаред. – Завтра хочу вставить в том месте зонд. Может, анализ почвы что-нибудь даст. Откуда-то же взялась эта субстанция.
– Это все пришельцы, разве не ясно? – говорит Дженсен. – Ты же сам сказал, что химические элементы тебе неизвестны. Это потому что они из космоса!
– Люди были в космосе, Дженсен, – вздыхает Джаред. – А также на Луне и на Марсе. Химические элементы везде одинаковые.
– Значит, она из параллельного мира, – тут же выдает Дженсен, и Джаред сосредотачивается на своем ужине, почти не слушая его теорию, в которой фигурирует смутно похожий на серебряного серфера супергерой, пришедший из другого мира, чтобы спасти человечество от надвигающегося апокалипсиса.

Ночью Джареду снова снятся черви. Они бесшумно возятся под зданием, поджидая подачки. Джаред просыпается в холодном поту и долго расхаживает по комнате, то и дело поглядывая на черноту в крошечном заиндевевшем окне под потолком. Казалось бы, в подобном месте все дни должны тянуться одинаково, в конечном счете сливаясь в одну сплошную серую рутину, присыпанную толстым слоем снега, но с Джаредом этого не происходит. Каждый час, каждая проведенная на базе минута кромсает, раскачивает, выбивает из равновесия. Джареда разрывает между захватывающим дух торжеством одиночества и свободы и страхом перед ними же. Он боится, что необъятная снежная пустыня поглотит его целиком, не оставив ни кусочка.

Зонд в стылую землю входит туго. Джаред стискивает зубы и задействует всю свою мускулатуру, приобретенную за годы в университетской баскетбольной команде. Первую пробу Джаред решает взять чуть в стороне от изучаемой субстанции, на самой кромке серебристой лужицы. Установив прибор, Джаред возится с перчатками, когда краем глаза замечает какое-то движение. От зонда по стенке оврага тянется тонкая трещина, и серебристая субстанция медленно заползает в нее, просачиваясь под землю.
Джаред тихо ругается себе под нос, наблюдая, как падает уровень «желе» в ямке. А затем в самом центре почти зеркальной поверхности лужицы появляется неровность, которая растет по мере ухода серебристого вещества. Густой леденящий ужас застилает сознание Джареда, когда он понимает, что со дна оврага торчат человеческие пальцы.
Его сгибает пополам, и он сблевывает в сугроб утреннюю гречку, а затем на ватных ногах плетется к лагерю.

Дженсен долго отпаивает Джареда самогоном, который по-тихому варит неизвестно из чего. Вечером они вместе идут откапывать тело. Это светловолосый мужчина лет сорока, в хорошем состоянии. Впрочем, на этой безумной земле все покойники хранятся долго. Здесь нет даже диких зверей, которые могли бы погрызть трупы. Только черви. Но этого черви не тронули.
А еще он полностью обнажен.
Можно было бы предположить, что он отбился от какой-нибудь экспедиции, погиб здесь еще до основания лагеря – которому всего-то лет пять. Но ни один человек в своем уме не вышел бы на мороз без одежды.
– Давай запрем его, – шепчет Джаред. У него дурное предчувствие. Они с Дженсеном втащили труп в здание и разместили на столе в лаборатории. Тело белеет в полумраке помещения, и Джаред отчего-то ждет, что под влажной натянутой кожей вот-вот зашевелятся черви.
– Парень мертв, Джей, – говорит Дженсен. – Несчастный сукин сын.
Джаред молчит. Он решает, что если вести себя тихо, кружащий по комнате страх не заметит его.
– Иди спать, – Дженсен мягко треплет его по плечу. – Хочешь, я посижу с тобой, пока не заснешь?
Джаред качает головой. Он не заснет.

Всю ночь Джаред смотрит идиотские телешоу, кассеты с которыми остались в комнате от предыдущего владельца. Взгляд Джареда целиком прикован к экрану телевизора, чтобы избежать смотреть на пол, под досками которого, он знает, в земле копошатся черви.
Каждый раз как из динамиков доносится искусственный смех аудитории, Джареду кажется, будто смеются над ним.

Когда приходит время «утра», Джаред выключает телевизор, и лагерь обволакивает мертвая тишина. Джаред мнет в кулаках рукава толстовки, затем тянется к рации. Дженсен будет недоволен, если разбудить его так рано, но Джареду страшно выходить из комнаты одному.
Впрочем, рация не срабатывает.
Джаред тычет кнопку и трясет прибор, но все бесполезно.
Тогда он стискивает зубы, досчитывает до десяти и открывает дверь.
Каждый день коридор за порогом его комнаты неприветлив по-разному, но сегодня он кажется особенно агрессивным. Джаред с трудом продирается сквозь клубящуюся в воздухе злобу и доходит до связной рубки. Жизненно необходимо услышать человеческий голос, а с вечера они забыли доложить о найденном мертвеце, поэтому есть повод. Тело нужно идентифицировать и отправить родственникам.
В рубке непривычно тихо, все приборы молчат, и Джаред мгновенно понимает, что дело безнадежно, но все же убивает четверть часа на то, чтобы опробовать каждый телефон и подергать все шнуры. Не работает не только локальная связь, но и спутниковая. Джаред сносно разбирается в технике, но видимых повреждений не находит. Все просто отключилось.

Дженсена нигде нет.
Джаред дважды обходит жилые помещения, выходит на улицу и долго всматривается в темные снежные холмы на горизонте. Затем волочит ноги в лабораторию.
Отворяя дверь, он уже знает, что не найдет там тела, но вид пустого стола все равно застает его врасплох, и его снова выворачивает прямо на пороге. Он сбегает в свою комнату, закрывается на щеколду и долго сидит, щелкая кнопкой рации, пока его не смаривает тревожный сон с копошащимися под мертвецки-бледной кожей червями. В себя он приходит от сводящей с ума рези в животе. Часы показывают глубокую ночь.
Несмотря на то, что он только что проснулся, Джаред ощущает невероятную усталость. Чувство страха немного притупляется. Он поднимается с кровати и решает покинуть свое убежище.

На обеденном столе в общей комнате стоит банка с бобами. Джаред усаживается напротив и с минуту сверлит ее взглядом. Когда он поднимает голову, в дверях стоит человек. Это мертвец. На нем зеленая рубашка Дженсена и его же джинсы. Мертвец разглядывает Джареда светло-голубыми глазами, затем подходит и садится рядом, будничным жестом складывая руки на столе.
Джареда колотит крупная дрожь. Мертвец не касается его, но правым боком Джаред словно ощущает исходящий от него холод. Он затаивает дыхание, боясь повернуть голову, но краем глаза лихорадочно следит, ждет движения.
Однако Мертвец молчит и смотрит перед собой, и Джаред не выдерживает, вскакивает и бежит назад в свою комнату. Его никто не преследует.

На то, чтобы набраться смелости во второй раз, у Джареда уходит часа три. Он методично одевается и быстрым шагом идет к выходу. У него только один шанс на спасение – снегоход в сарае рядом с основным зданием. Он старается не думать о том, что никогда не ездил в одиночку и плохо знает дорогу до соседней стоянки.
Завернув за угол, Джаред резко замирает. У входа в сарай, на притоптанном снегу мерцает разобранный снегоход. Множество мелких деталей уложено в ровный организованный круг, в центре которого – корпус, изогнутый так, словно его пытались завязать узлом.
Рядом стоит мертвец. Босые ноги увязают в снегу, рукава рубашки закатаны, руки по локоть в мазуте. Даже в темноте его глаза светятся бело-голубым и с интересом изучают Джареда.
Джареда впервые посещает связная мысль о том, что перед ним не человек. Мысль эта настолько бесполезна, что он остается к ней равнодушен.
Существо неспешно подходит к Джареду, не сводя с него взгляда. Тот даже не пытается убежать, каким-то внутренним чутьем ощущая, что его все равно не отпустят. На щеку Джареда ложится чужая ладонь, пачкая кожу мазутом. Джареду плевать на кожу, он готов отдать ее всю, чтобы сохранить то, что внутри, но существу Джаред нужен целиком. Оно неспешно поглаживает его лицо, обводит губы. Чтобы не сойти с ума, Джаред мысленно классифицирует внешние черты существа: грязно-русые волосы, щетина, родинка на скуле. Самый обычный парень, если бы не глаза.
И тот факт, что он восстал из мертвых.
Существо неожиданно отпускает его и оборачивается на устроенное им кладбище запчастей. У Джареда ощущение, будто он вынырнул из глубокого гипнотического состояния. Он срывается и со всех ног несется в свою комнату – больше ему деваться некуда. Его физически корчит от отвращения и, забившись в свою нору, он лихорадочно избавляется от одежды и с головой погружается в бак с водой в крошечной импровизированной ванной. Вода холодная, но Джаред замечает только окутывающую его тело грязь – липкую и черную. Нужно скорее смыть ее, прежде чем она успеет пробраться внутрь. Джаред отчаянно трет везде, куда может дотянуться, и запрещает себе думать о том, что уже заражен.

Когда он выходит из ванной, существо ждет его в комнате. Джаред не знает, как ему удалось пробраться внутрь – щеколда цела и по-прежнему задвинута.
– Не надо, – просит он. – Я не хочу.
Его хватают за предплечье, разворачивают и с нечеловеческой силой прижимают лицом к стене. Давит так, что трудно дышать, но Джаред все равно рвется со всей силы. От нервного и физического напряжения темнеет в глазах, накатывает слабость, и Джаред некстати вспоминает, что не ел несколько дней.
Полотенце куда-то девается, сзади к Джареду прижимается жесткое тело, а затылок обдает холодом.
– Прекрати, – хрипит Джаред. Сил сопротивляться совсем нет, зато теперь, когда впервые за десятки часов он заговорил, остановиться он уже не может. – Прекрати, прекрати, что ты делаешь? Так нельзя. Я человек. Не заставляй меня. Я человек. Так нельзя. Я человек.
Он слышит за спиной звук расстегивающейся молнии и замирает, а затем растерянно бормочет:
– Нет-нет, ты что, собираешься?.. О черт. О черт. Я не умею, правда. Пожалуйста…
Сзади в задницу упирается стоящий член, о ягодицы трется металлический замок и шершавая джинсовая ткань. Существо больше не сдерживает Джареда, а удерживает того на ногах, потому что его полностью скашивает волной животного страха. Одна рука твердо вдавливает левое плечо Джареда в стену, другая направляет член в анальное отверстие и ухватывается за правое бедро. Все это чудовищно больно: ребра трещат, задница горит огнем, а кожа бедра рвется под ногтями существа. Они стоят так, пока дыхание Джареда не выравнивается, а затем в его шею вонзаются острые как иглы зубы, а член внутри принимается двигаться резкими отрывистыми толчками.
Каждое прикосновение отдает холодом.
Джареда стискивают холодные руки, в заднице движется холодный член, по шее течет обжигающая льдом слюна, мешаясь с горячей кровью.
Джаред не шевелится, пережидая, пока все закончится. Из-за жестких толчков его все время возит по стене, от которой резко пахнет плесенью. Только теперь Джаред замечает, что, машинально переключившись на боль в шее, его тело расслабляется там, внизу, и чужой член почти с легкостью скользит внутрь и наружу. Словно во сне он ощущает в себе эти сильные порывистые движения. Ему представляется, будто кто-то обманом изменил его тело. Ему кажется, что его предали. Но он ничего не делает, чтобы воспротивиться этому, лишь прижимается к стене и ждет, и спустя некоторое время толчки прекращаются, и его отпускают. Внутри по-прежнему холодно, на бедре и плече мазутные отпечатки ладоней, а из задницы течет, но Джаред не идет в ванную. Он не питает иллюзий о том, что сумеет отмыться. Существо давно ушло, а Джаред сидит под одеялом и щелкает кнопкой мертвой рации. Ему хочется позвать на помощь, но он боится раскрыть рот. Вскоре он забывается беспокойным сном. Клубок червей, учуяв плоть Джареда, в отвращении заползает глубже в землю.

Джаред начинает звать существо Марком. Ему кажется, это имя ему подходит. Точнее, в его голове всплывает безумный набор звуков и клацаний, и Джаред покорно сокращает его до удобного «Марк».
Время от времени Марк навещает Джареда. Джаред не знает интервалов, потому что после первого раза часы в его комнате перестают работать, и ночь, наконец, получает безлимитное право зваться ночью. Он просто сидит рядом и наблюдает или приносит Джареду еду и воду. Неизменно такие визиты заканчиваются сексом. Джареда берут сильно, по-животному. Это всегда больно – что-то порвалось там внутри и никак не заживает, кровоточит каждый раз, как Джаред вымывает из себя сперму. Но он не может заставить себя переживать об этом. Более того, Джаред предпочитал боль, потому что та на время заглушает сосущую неопределенность внутри. Она-то и беспокоит больше всего. Сознание Джареда словно расщепляется на несколько противоречащих друг другу сущностей. Те грызутся друг с другом, наполняя голову страшными видениями о вечной мерзлоте, о мире без солнечного света, о парящих в воздухе металлических клетках и безличной жестокости. Часть этих сущностей теперь ликует при каждом появлении Марка и стыдно льнет к нему, выпрашивая прикосновений. А после Джаред воет и хрипит в пустой комнате, не в силах выразить, как плохо ему с Марком, как ему с ним хорошо. Он борется с самим собой, пока от него не ускользает смысл сопротивления.
После этого все становится на свои места.

Джаред, наконец, выходит из комнаты, покидая свою добровольную темницу.
Он находит лагерь все тем же, что и прежде. Это ощущается странно оттого, что Джаред так сильно изменился.
Обеденный стол в общей комнате усеян рыбой на разных стадиях потрошения. Джаред не знает, где Марк ее взял. Побережье всего в километре от лагеря, но в это время года паковые льды блокируют любой доступ к воде.
Марк тоже здесь, на полу, у шкафов. Джареда он не трогает, провожает его взглядом и возвращается к своему занятию – чтению какой-то массивной энциклопедии. Джаред неспешно обходит лагерь, бредет на улицу и по старой привычке снимает показания приборов.
Тело Дженсена он находит в лабораторном холодильнике. У того разодрано горло – по всей длине, до самого подбородка. Края раны разведены в стороны, а внутри все смещено, будто там рылись пальцами, а потом засунули куски трахеи на место.
Джаред хоронит тело в снегу позади станции.

Постепенно Джаред учится понимать Марка. Похоже, человеческое горло не приспособлено для языка расы Марка, и им приходится общаться образами. Чаще всего в промозглых голубых глазах Джаред видит ряды острых зубов-кинжалов и чернеющий провал пасти, исторгающий размерное низкое пение. На мягких когтистых лапах пение пробирается в самую сущность Джареда, кружит по закоулкам, выискивая наиболее испорченные, наиболее грязные семена, и щедро поливает их потоком заклятий из своей бесконечной мантры. Ростки тянутся к черному небу, и тогда Джаред открывает рот и принимается подпевать. Как он ни старается повторять все в точности, голос его срывается на пронзительные животные визги и всхлипы, и временами его голову посещает мысль вскрыть себе горло и сделать его правильным.

Где-то посреди бесконечной ночи приезжает Чад. Джаред выходит встретить его, и Марк идет следом. Впервые Джаред видит, чтобы тот оделся, прежде чем окунуться в уличный мороз.
– Что у вас со связью, парни? – спрашивает Чад.
Джаред косится на Марка. Телосложением тот похож на Дженсена, под всей этой одеждой и лыжной маской сложно отличить. По-видимому, Чад не замечает разницы.
– Тестируем сложное оборудование, – лжет Джаред. – Приемники сигналов мешают работе лаборатории.
Чад только кивает. Ему явно все равно.
– Врубили бы до завтра, безопасники ворчат.
Джаред кивает, и общими силами они разгружают ящики с провизией, Чад передает «Дженсену» посылку из дома и забирается назад в вертушку.
– Сентябрь, Джей, – на прощание говорит Чад. – Скоро лето. Конец этой чертовой ночи.
Он улыбается, и Джаред улыбается в ответ, но думает о том, что это все чепуха. Разумеется, ночь будет длиться вечно. Марк не позволит ей закончиться. Марк любит ночь.
– Марк любит ночь, – отрешенно говорит он.
– Кто такой Марк? – хмурится Чад.
– Никто, – спохватывается Джаред. – Просто цитата. Из романа.

После отъезда Чада связь снова работает. Джаред возвращается к своим обязанностям. Теперь он каждый день собирает и анализирует показания датчиков, еженедельно отсылает в научный центр отчеты. Обычно Марк маячит в лаборатории, наблюдая за ним и изучая научные справочники и инструкции к измерительному оборудованию, но иногда он уходит по своим делам, пропадает где-то часами, а потом Джаред обнаруживает изменения в очертаниях ледяных глыб на горизонте. Джаред знает, что Марк экспериментирует.
Густой черной патокой тянется ночь.
Впервые в жизни Джаред по-настоящему спокоен. Впервые его ничего не тревожит. Ему уже не снятся кошмары. Черви больше не имеют значения.


+ видео по фику
Автор видео: Hekkate
Музыка: John Murphy - In The House, In A Heartbeat [OST 28 Days Later]

смотреть

Вопрос: хвалить

1. заказчика		3	(11.54%)
2. автора		4	(15.38%)
3. виддера		4	(15.38%)
4. сразу всех		15	(57.69%)
Всего:		26 Всего проголосовало: 16

@темы: Рейтинг: NC-17, Актер: Марк Пеллегрино, Жанр: angst, Жанр: dark, Жанр: другое, Жанр: deathfic, Актер: Джаред Падалеки, Пейринг: Марк/Джаред, Видео, Фанфики

---

перепись населения

[Hekkate]

Просто интересно, сколько тут живых душ:

Вопрос: зачем?

1. Во славу Сатане, конечно!		27	(100%)
Всего:		27

@настроение:

@темы: Вопросы

---

Samifer (AU) - Dr. Horrible

[Hekkate]

ретеллинг "Музыкального блога Доктора Ужасного" вики
песни: 1) Neil Patrick Harris feat. Felicia Day - My Eyes перевод

2) Neil Patrick Harris - Everyone's A Hero

3) Neil Patrick Harris - Everything You Ever перевод

Вопрос: спасибо

1. 1) +		5	(33.33%)
2. 2) +		4	(26.67%)
3. 3) +		6	(40%)
Всего:		15 Всего проголосовало: 7

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Жанр: angst, Жанр: crack/humour, Фанвидео, Жанр: crossover, Жанр: deathfic

---

[Hekkate]

Песня: Enrique Iglesias - Hero перевод
Жанр: романтика
Сюжет: я могу быть твоим героем, детка

Вопрос: спасибо

1. +		6	(100%)
Всего:		6

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Жанр: romance, Фанвидео

---

разный фанарт

[La Calavera Catrina]

quercusrubra.tumblr.com:



Фрагмент:

+10

ligers-mane.tumblr.com:






suchanadorer.tumblr.com:





i-see-light.tumblr.com:



 Do not remove this text. Do not re-post.">








(потеряла автора, это иллюстрация к АУ по мотивам "Унесенной призраками"):




Ну и подурачиться к празднику

yourebossy.tumblr.com:



andlatitude.tumblr.com:

@темы: Рейтинг: PG-13, Рейтинг: G, Рейтинг: PG, Рейтинг: R, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Фанарт: другое

---

[Hekkate]

Песня: the angels - my boyfriend`s back
сюжет и предупреждения: ОТП - люся/сэм, все остальные пытаются домогаться до сэма, намек на рейтинг.
Как всегда сомнительный юмор и крэк

Вопрос: просмотрено

1. +		9	(100%)
Всего:		9

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Жанр: crack/humour, Видео

---

Марафон "Подоставай Сэма"

[Singh]

(+6)

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Фанарт: другое

---

How to Fall, глава 5/8

[valela]

Глава 1 — здесь
Глава 2 — здесь
Глава 3 — здесь
Глава 4 — здесь

Глава 5

примечание автора:

скоро станет понятно, что я обожаю «Потерянный рай»… Адам и Рафаэль действительно обсуждают секс в «Потерянном рае». Классный момент.

Мне всегда было трудно сопоставлять Люцифера из «Потерянного мира» и «Сверхъестественного», поэтому предположим, что события «Рая» произошли, то есть Бог сказал, что «его сын» (не человек) будет править на Небесах, Люцифер воспротивился и т. п., потом вернулся попробовать и захватить Землю, и все полетело в Тартарары, и спн!Люцифер рассказывает о своей более недавней ненависти к человечеству из-за провала в саду.

примечания переводчика:

книга действительно шикарна, и там такой Люцифер *_* еще можете глянуть иллюстрации Гюстава Доре к этой книге, который известен своими произведениями по «Божественной комедии» и «Фаусту».

P. S. А еще мне очень-очень стыдно. Но вы это и так знаете.

А еще спасибо хорошему человеку с фикбука под ником bad-girl за поддержку)

I WANT TO LOVE BUT PLEASE LET ME KNOW
HOW IS THAT I CAN YOU CAN EVEN EXIST NOW
I JUST FELT THE ALCOHOL IN MY FEET
MY HEART HAS A LOT INSIDE IT I THINK, EVEN STILL

IF EVERYONE IS OK THEN WHY I AM I NOT
IT'S OK TO CRY A LITTLE I THINK JUST CRY
I THINK I WANT TO EAT YOUR SMILE TONIGHT
I THINK THERE'S SOMETHING IN IT TO KEEP ME ALIVE

I'M LOOKING AT THIS SLEEPING CAT RIGHT NOW
AND HE JUST SHIFTED A LITTLE AND IT WAS NICE
AND THE OCEAN'S FLOOR IS SO FAR AWAY

SINKING TOGETHER WOULD BE A COMMITMENT
AND RISING TOGETHER AN EVEN BIGGER ONE
BUT I THINK THAT ALL THAT WATER IS TOO MUCH*

— Daniel Bailey

 - DRUNK SONNET 8

Рутина важна, кажется, он где-то читал об этом.

Так ведь говорят, правда? Найди себе рутину, придерживайся ее, и именно это поможет тебе не сойти с ума в самых невообразимых ситуациях. Может, это и правда, но Сэм как-то упустил момент, когда все это стало до неприличия нормальным.

Завтрак, охота, ужин, выпивка, вопросы.

У него никогда не получается что-нибудь спросить, пока он не выпьет по крайней мере два стакана, но Люцифер терпеливо ждет, словно знает, что охотник обязательно задаст какой-нибудь вопрос.

- Ангелы занимаются сексом?

- Немного прямолинейно, - смеется Люцифер.

- Просто интересно, - пожимает плечами Сэм. – Некоторые из вас кажутся… Не знаю. Анна переспала с Дином.

- Серьезно? – улыбается Люцифер, делая глоток. – Молодец.

- Но она тогда не было ангелом, поэтому, наверно, это не считается.

- Мы занимаемся, - отвечает Люцифер. – Ну, сексом. Тем или иным образом.

- Серьезно? – брови Винчестера без его желания подскакивают вверх.

- Знаешь, Адам спросил то же самое. Рафаэлю пришлось ему все объснять.

- Адам? В смысле тот самый Адам? И… Рафаэль?

Люцифер кивает.

- Такую беседу я бы послушал, - смеется охотник.

- Еще бы, - соглашается Люцифер.

- Но, - продолжает Сэм, - что по-другому? В сексе?

- Это скорее соединение душ, чем тел, как слияние. Но результат более… значительный.

- «Значительный» обозначает..?

- Ты даже представить себе не можешь, - мрачно ухмыляется Люцифер.

Сэм закатывает глаза, а Люцифер пожимает плечами, словно ничего не может поделать с правдой.

Что-то пару раз трещит в камине, и Люцифер, кажется, задумывается: он наклоняется вперед и упирается локтями в колени.

- Что такое «порнография»? – спрашивает он.

Сэм чуть не подавился напитком.

- Что-то не так? – озабоченно интересуется Люцифер.

- Эм, нет, - отвечает Сэм, пытаясь отойти от шока. – Я просто никогда не думал, что буду объяснять порно, ну, понимаешь, самому дьяволу.

Люцифер продолжает выжидательно на него смотреть.

- Это, эм, - смеется Сэм и качает головой, потирая переносицу, - это способ для людей получить сексуальное удовольствие не занимаясь сексом. Это в основном визуально.

- Наблюдение за действиями других?

- Да, в основном.

- Разве это не разрушает изначальную цель? – спрашивает Люцифер после паузы.

- В смысле? – поднимает голову Винчестер.

- Смысл в самом занятии, верно? Если это симуляция, то в чем смысл?

- Верно, но люди созданы так, что… - Сэм проводит рукой по волосам. – Мы хотим многого, и иногда, наверно, нам просто лень прилагать усилия.

- То есть мастурбация.

- Как так получилось, что ты знаешь слово «мастурбация», но не знаешь, что такое «порнография»? – снова смеется Сэм.

Люцифер пожимает плечами.

- Ты ведь знал, что такое порно, - вздыхает Сэм.

- Возможно, - улыбается Люцифер, - но приятно было услышать хорошее объяснение.

Сэм ощущает непреодолимое желание чем-нибудь в него запустить, но вместо этого пододвигается ближе к теплу огня.

Он знает, что теперь его очередь, но с удивлением понимает, что на поиск вопроса у него уходит дольше, чем обычно.

- Ты всегда нас так сильно ненавидел? – наконец спрашивает охотник.

- Нет, - отвечает Люцифер после паузы.

Он делает большой глоток, и Сэм не может не заметить, что с каждым днем он становится все лучше и лучше: всегда поддерживает огонь в камине, стирает, когда Сэма нет, пьет, как мог бы пить любой охотник, живший в этой хижине.

- Вообще-то, я вас не ненавидел, - открыто отвечает Люцифер с таким выражением на лице, словно он очень давно не задумывался над этим вопросом. – Мне было интересно, и я хотел, чтобы они поняли.

- Кто? – смеется Сэм.

- Они, - машет рукой Люцифер, и Сэм улыбается, потому что алкоголь уже начал действовать. – Ну, ты знаешь.

- Адам и Ева? – предполагает Сэм с ухмылкой на губах.

- Да, они.

Сэм качает головой.

- Они мне нравились. Особенно она. Смелая, задавала вопросы, когда не надо было. Напоминает мне кое-кого, знаешь ли.

- Она была красивой? – спрашивает Сэм, наклоняясь на стуле вперед.

- Она была великолепной, - Люцифер закатывает глаза, словно Сэм ведет себя, как ребенок. – Чистое создание.

- Что случилось?

- Я попытался сказать, объяснить им, чего они заслуживали, какую свободу могли иметь, что они хотели, но чего не понимали, - вздыхает Люцифер. – Не думаю, что они были созданы для этого.

Сэм ловит себя на мысли, что, возможно, люди совсем не изменились с тех пор. Ему вдруг становится интересно: а он бы на их месте понял? Все это давным-давно вышло из моды…

Ему кажется, Люцифер хотел «их» вместо «вас».

- И потом, после того, как я дал им такой дар, они стали избегать меня, возненавидели меня. Они не поняли истинную цену свободы, - говорит Люцифер, и в его глазах появляется гнев, которому много тысячелетий. – Они рыдали и каялись. Они забыли меня, назвали меня монстром, все они. И за это я их возненавидел.

Сэм наблюдает за тем, как чужие пальцы сжимают стакан.

- А затем я снова очутился в Аду, одинокий, как никогда раньше.

Огонь отражается в его голубых глазах.

- Я не всегда вас ненавидел, - говорит Люцифер, - но вы не могли понять, вы были такими слабыми, и это раздражало меня, затем это чувство превратилось в гнев, затем в ярость, а потом в ненависть, - он смотрит на охотника и продолжает нейтральным голосом, - Ненависть имеет шанс на выживание в Аду. В конце концов только это и остается, только это и помогает тебе не сойти с ума. Как думаешь, почему Дин протянул так долго? Почему его душа не превратилась в месиво? Ненависть помогает ему держаться, не рассыпаться на осколки.

- Нет, - внезапно возражает Винчестер. – Вы оба можете думать, что хотите, но это не так.

- Что тогда все еще держит нас на плаву? – спрашивает Люцифер, и Сэму кажется, что в его глазах он видит отчаянное желание услышать ответ.

- Надежда, - произносит Сэм.

Люцифер долго смотрит на него, а потом наклоняется вперед, и на его губах играет легкая улыбка.

***

Сэм вваливается в хижину, стряхивая снег с волос.

Люцифер, как и ожидает охотник, уже разводит огонь в камине. Наверно, это должно тревожить его: привычка к тому, что его всегда здесь ждут.

Сэм снимает ботинки и ставит их у стены, чтобы растаявший снег не растекся лужей на самом неудобном месте, попутно сообщая, что снег шел все утро. Когда он поворачивается, его сожитель слишком уж широко улыбается.

- Что это с тобой? – интересуется Винчестер.

- Я приготовил тебе подарок.

- Что? Сосновую шишку?

- Намного лучше.

- Ладно, - охотник закатывает глаза, - хватит так улыбаться, это меня пугает. Просто скажи, что это, и, клянусь богом, если это какой-нибудь странный ритуал или жертвоприношение –

- Я починил воду.

- Что? – переспрашивает Сэм.

Люцифер пожимает плечами, словно в этом ничего такого нет, и Сэм поверил бы, если бы его не окружала аура самодовольства.

Сэм подбегает к раковине и поворачивает красный кран, ожидая ощутить привычную холодную воду.

Он ждет минуту, еще одну, и наконец его руки касается теплая вода.

- Как? – шокированно спрашивает он.

- Я нашел книгу по системе солнечных панелей, - отвечает Люцифер, махнув рукой в сторону вещей, которыми он занимал себя в отсутствие сожителя. – У меня ушло некоторое время на то, чтобы разобраться со схемами, но я смог починить механизм подогрева воды.

- Душ? – ошеломленно уточняет Винчестер. – Душ работает?

- Работает, - ухмыляется Люцифер.

Сэм уже в другом конце комнаты, когда внезапная мысль посещает его голову.

- Ты починил его, тебе следует, в смысле, ты уверен, что не хочешь…

- Я уже попробовал, спасибо, - отвечает Люцифер. – Ты был прав, приятное ощущение.

Но Сэм уже в ванной, уже закрывает за собой дверь, скидывает одежду и поворачивает кран. Пар начинает заполнять комнату, зеркало запотевает, и охотник улыбается так широко, что, кажется, может сломать себе челюсть, но это его не останавливает.

Вода горячая и мягкая и расслабляет его мышцы так, как он уже и не помнил. Он уже давно не принимал хорошего душа, это еще один аспект жизни охотника, когда очень часто приходится раскапывать могилы по несколько часов под проливным дождем.

Он никогда не выйдет. Никогда.

У него уходит тридцать минут, чтобы прийти в себя и почувствовать себя так, словно он проспал целую неделю. Он давно уже не чувствовал себя таким расслабленным. Он быстро вытирается и лениво выходит в основную комнату, сразу же учуяв запах кролика и супа. Видимо, его сожитель понемногу учился, пока его не было.

- Хороший подарок? – интересуется Люцифер, внимательно осматривая охотника.

- Шикарный, - отвечает тот, падая в ближайшее кресло.

***

Видимо, единственное, что у охотников никогда не кончается, это выпивка. Люцифер продолжает находить ее, и каждый день они передают друг другу новую бутылку, пока сон легко и невесомо опускается на них.

- А это что? – спрашивает Люцифер, пытаясь распробовать на вкус.

- Ром? – предполагает Сэм, сделав первый глоток и поморщившись. – Может быть?

Люцифер фыркает и откидывается на спинку стула, наблюдая за жидкостью своим обычным взглядом, которым он смотрит на вещи в эти дни: словно все они имеют какие-то секреты, которые он сможет понять и раскрыть, если посмотрит под правильным углом.

- Каким было начало мира? – спрашивает Сэм. Неделю назад вопрос прозвучал бы странным, но сейчас он странным образом устраивается в их рутине, в том, чем они занимаются каждый вечер.

- Ярким. И громким, - Люцифер делает еще один глоток.

- И все? – недоверчиво уточняет Сэм.

- В основном.

- Насколько громким? – спрашивает Сэм, зная, что это глупо, но понимая, что здесь, между ними, любой вопрос не покажется глупым.

- Очень, - улыбается его сожитель. – Настолько, что мы все поняли, что до не было ничего.

- До чего?

- До бесконечных секунд, что мы существовали перед всем остальным.

На что это было похоже?

- Огромно и микроскопично, забытые и в то же время постоянные.

- Ты специально говоришь так, чтобы было сложно понять? – закатывает глаза Сэм.

- Возможно.

Сэм пытается представить что-то настолько громкое, что создает звук одним своим существованием, но вскоре сдается.

- Что такое «образование»? – лениво спрашивает Люцифер.

- Это… обучение, - отвечает Сэм. – Узаконенное.

Люцифер смотрит на него так, словно не понимает.

- Мы узнаем, все, что нам нужно, чтобы потом это рассказать, - пытается Сэм, немного запинаясь, но на его памяти этот вопрос не был самым сложным. Пока наибольшую трудность у него вызвали слова «зачем вы носите веревку на шее».

- Что нужно знать, чтобы рассказать?

- Эм, - задумывается Сэм, - ну, надо знать математику, уметь писать эссе, а еще ты должен знать, как Джем Финч сломал руку в то лето, когда ему исполнилось четырнадцать.

- И как же?

- Упал с дерева, - отвечает Сэм, а затем вдруг задумывается. – Или он споткнулся, когда тот сумасшедший погнался за ним?..

- Сразу видно, что ты хорошо образован, - усмехается Люцифер.

- Заткнись, - беззлобно говорит Сэм, - не в этом смысл. Тут главное само обучение.

- И кто определяет, что нужно учить?

- Учителя, - вздыхает Сэм. – Ну, или традиции.

- Знакомо звучит, - кивает ему Люцифер.

Огонь трещит, и Сэм наполняет свой стакан, откидываясь на спинку стула и наблюдая за языками пламени. Снаружи ветер снова усилился. Он завывает со всех сторон, без сомнения наметая новые слои снега и образуя интересные формы, которые он обнаружит утром. Он слышит, как ветер воет в трубе. Внутри не холодно, но охотник все равно пододвигается ближе к источнику тепла.

- Почему ты сражался? – наконец спрашивает Сэм, и его голос звучит намного тише, чем ему хотелось бы.

- Потому что это определяет мое существование, - просто отвечает Люцифер.

- Почему тебе пришлось? – Винчестер пытается избавиться от сухости во рту, но жидкость совсем не помогает.

- Так он меня создал, - отвечает Люцифер, смотря собеседнику в глаза.

Сэму на это нечего ответить, поэтому он просто продолжает смотреть на своего сожителя.

- Могу я кое-что у тебя спросить? – спрашивает наконец Люцифер.

- Конечно.

- Почему он создал меня солдатом, если не хотел, чтобы я сражался? – говорит Люцифер.

Он больше не смотрит на Сэма, он смотрит на огонь, и его голубые глаза полны гнева.

- Зачем он создал меня сильным, если не хотел, чтобы я был лидером? Зачем он заставил меня спрашивать, если прекрасно знал, что никогда не даст мне ответов? И почему, - его голос стал острее, тихим, но неровным, - почему он создал меня способным на любовь, если никто не хочет принять ее от меня?

Сэм чувствует, как в груди у него что-то сжимается. Стакан вдруг тяжелеет в его руке, но он не может заставить себя опустить его.

А потом Люцифер смотрит на него, и Сэм не может думать вообще.

- Зачем он создал меня, Сэм?

Сэм моргает. У него в горле стоит ком, но он проглатывает его.

- Я не знаю, - отвечает он.

Отвернувшись и допив напиток одним глотком, Люцифер кивает, словно он ожидал именно этого.

- Но, - Сэм слышит свой голос, и Люцифер поднимает на него тяжелый взгляд, - мне кажется, что для того, кто так много говорит о судьбе, ты не очень-то от нее в восторге.

Люцифер смотрит на него, и постепенно на его лице появляется улыбка, а губы расплываются в маленькой едва заметной улыбке.

- Видимо.

***

- Я хотел бы пойти, - говорит Люцифер, легко вставая на ноги с раскладушки, словно желая показать, что он готов отправиться в эту же минуту.

- Не знаю… - вздыхает Сэм, натягивая свитер.

- Сэм, я был воином Небес, - закатывает глаза Люцифер. – Я могу справиться с оружием.

Сэм еще раз вздыхает, потому что он правда уже устал от этого разговора, но это не помогает.

- Хорошо, - соглашается Сэм прежде, чем успевает пожалеть о сказанном.

Люцифер сияет от счастья.

- Пошли, - говорит ему Винчестер, - пока я не понял, что вооружать тебя – плохая идея.

Снег уже не такой глубокий, а не было чистым уже почти неделю. В лесу было больше движения, так как все там наслаждалось хорошей солнечной погодой.

Сэм оглядывается на Люцифера, скидывая ружье с плеча. Тот стоит на месте, подняв лицо с небу и зажмурившись, словно пытаясь впитать как можно больше солнца.

- Потеплело, - говорит Люцифер, открывая глаза, чтобы взглянуть на Сэма, и тот думает, что то, что эти глаза цвета неба, совсем не то, что должно его волновать.

- Да, почти уже весна, - отвечает Сэм, вместо этого обращая внимание на ружье в руках. Это тридцать восьмой калибр, с которым он обычно выходит на охоту, черный металл привычно лежит в руках.

- Сезоны, - Люцифер катает слово на языке, словно пробуя его на вкус. – Какое замечательное изобретение.

- Ты какой-то странный, - смеется Сэм, качая головой.

Люцифер смотрит на него и улыбается открыто.

- Ладно, иди сюда, - быстро говорит Сэм, поудобнее перехватывая оружие.

С интересом осматривая механизм, Люцифер подходит ближе. Он протягивает руку, но Сэм хватает его за запястье.

- Подожди, - хмурится Сэм, и Люцифер не пытается вырваться, просто кивает.

Сэм разжимает руку.

- Первый урок: не трогай ружье, если не знаешь, какого черта ты творишь, - слова Джона легко слетают с его языка, но они ведь работали все эти года. – Сейчас я дам тебе ружье, и первым делом ты направишь его на землю; никогда не направляй ружье на других, на себя в том числе.

- Если ты не хочешь их подстрелить, - поправляет его Люцифер.

- Спасибо, обойдусь без пулевых ранений, - вздыхает Сэм.

- А теперь можно уже? – протягивает руку Люцифер.

Сэм смеется.

- Как маленький, - но он передает оружие. Люцифер держит его ловко, не так, как идиоты, которые видели оружие только в кино. Он держит ружье так, словно не хочет держать его неправильно. Руки Люцифера находятся почти в правильном месте: там, где до этого сам Сэм держал оружие.

- Теперь, когда ты взял в руки оружие, нужно сделать кое-что очень важное, - подсказывает Сэм.

Люцифер с интересом взвешивает черный метал в руках, направив дуло в землю, как ему и было сказано.

- Первое: проверь предохранитель. Над курком есть небольшая кнопка.

Люцифер слегка наклоняет ружье, чтобы лучше увидеть, с интересом проводя большим пальцем по упомянутой кнопке.

- Как я узнаю, что он включен?

- Нажми, - говорит Сэм и наблюдает за тем, как небольшая кнопка исчезает, обнаруживая красное по краям. – Теперь он отключен. Красный означает опасность, верно?

- Обычная психология? – Люцифер возвращает кнопку в изначальное положение.

- В основном, - улыбается Сэм. – Теперь ружье на предохранителе, что нам и надо.

- Зачем?

- Чтобы ружье не выстрелило, если ты его нечаянно уронишь.

- Разве смысл не в том, чтобы ружье «выстрелило»?

- Не пока ты будешь готов.

- Ясно.

- Итак, - говорит Сэм, подходя ближе, чтобы лучше видеть чужие руки, - второе: ружье заряжено? Обычно это было бы два действия, но ты держишь винтовку, а у нее нет магазина, где обычно хранится несколько патронов. Значит, тебе просто надо проверить патронник. Видишь рычаг с другой стороны, который торчит, словно рукоятка?

- М-м, подтверждает Люцифер, протянув к упомянутой детали руку.

За ним забавно наблюдать, не совсем то, чего Сэм ожидал. Он помнит, как наблюдал за Дином, когда тот впервые брал оружие в руки, с какой-то жадностью и желанием поскорей узнать. Люцифер осторожен, пальцы уверено лежат на металле, но в то же время держат винтовку почти грациозно.

- Потяни на себя, - говорит Сэм.

Люцифер тянет. Патронник открывается с характерным металлическим звуком.

- Внутри ничего нет, - замечает он.

- Значит, винтовка не заряжена. Хорошо.

- Значит, не было необходимости в такой осторожности? – Люцифер смотрит на охотника, но по-прежнему направляет дуло в землю.

- Базовые меры предосторожности при использовании ружья, - пожимает плечами Винчестер. – Всегда следует быть уверенным, что ты не причинишь вреда себе или кому-нибудь еще.

Это прозвучало совсем как Бобби, но он пытается не обращать на это внимания.

- Ладно, - Сэм достает патрон из кармана, - теперь мы зарядим ружье. Не поднимай его.

Люцифер выглядит так, словно хочет фыркнуть, но вместо этого берет заряд, умудрившись даже не закатить глаз.

- Вставляется в патронник, - информирует Сэм. – Острым концом вперед.

Снова этот взгляд.

- Хорошо, - говорит охотник, игнорируя такое отношение. – Потяни рычаг еще раз.

Люцифер тянет, уже более уверенно. Патрон входит в патронник, и раздается привычный звук.

- А теперь можно стрелять?

- Продолжай в том же духе, и я вспомню, какой плохой идеей это было, - качает головой Винчестер.

Люцифер мгновенно закрывает рот.

- Так, - продолжает Сэм, подходя сзади, - подними ее и положи стволом на предплечье руки, которой будешь стрелять, а другой поддерживай вес.

Люцифер замирает на какое-то мгновение, а затем двигается, поднимая винтовку неловко и неуклюже, пытаясь следовать инструкциям. Его движения угловаты и не совсем правильны.

- Вот так, - вздыхает Сэм.

Он тянется и кладет руки на чужие плечи, поправляя позицию Люцифера так, чтобы плечи образовали угол. Приклад он упирает в мышцу и предупреждает:

- Будет отдача, и ты хочешь смягчить ее. Понятно?

Наклонившись вперед, чтобы убедиться по лицу, что Люцифер понимает, Сэм замечает, что его взгляд направлен прямо перед ним, словно он пытается на чем-то сфокусироваться.

- Эй, - тихо окликает его Винчестер, но он стоит близко, и это не имеет значения.

- Да, - коротко говорит Сэм.

Сэм протягивает и кладет руку на его бедра. Он слышит, как прерывается чужое дыхание, и хочет отстраниться, но Люцифер уже снова расслабился.

Сэм сглатывает и легко поворачивает его, отражая угол, образованный плечами. Он осторожно пихает ботинки Люцифера, и тот послушно пододвигает одну ногу вперед.

- Подогни немного колени.

Сэм окидывает его оценивающим взглядом. Люцифер, кажется, понимает, чего от него хотят, поудобней устраивая винтовку и упирая ее прикладом в плечо.

- Лучше? – спрашивает Сэм, желая, чтобы его голос не звучал так низко.

Люцифер ничего не отвечает, вместо этого немного сдвигая ноги, и только тут Сэм понимает, что до сих пор не убрал руку. Охотник тут же отходит.

- Видишь консервные банки?

Люцифер слегка кивает. Впереди виднеется серебряная линия там, где Сэм расположил банки.

- Выбери одну.

Люцифер закрывает один глаз, прицеливаясь.

- Осторожно прицелься, - говорит Сэм. – Когда будешь готов, сними ружье с предохранителя и сожми курок. Только не –

Тишину леса разрывает грохот выстрела.

- …тяни, - договаривает охотник.

Сэм смотрит на мишени. Одна из банок валяется на снегу, вывернутая выстрелом в какой-то странный серебристый цветок.

Люцифер поднимает голову, чтобы получше рассмотреть, и улыбается, повернувшись к Винчестеру с каким-то ожиданием на лице.

- Новичкам везет, - Сэм качает головой и не может не улыбнуться.

День наполняется ярким снегом, тихими напоминаниями и легкими улыбками. Люцифер убивает живность так же хорошо, как и Сэм, с той же тихой и осмотрительной сосредоточенностью. Но когда они поднимают обмякшее тельце со снега, Сэму кажется, что Люцифер держит существо в руках покрепче, задерживает взгляд на нем подольше, и в его глазах за привычной холодностью мелькает что-то еще.

***

В ту ночь они пьют больше обычного. Люцифер настаивает, заявляя, что так они празднуют, и Сэм соглашается, потому что это действительно так.

- Почему рыба на стене поет? – спрашивает Люцифер.

Сэм смотрит на него так, словно он сошел с ума, а потом вспоминает про эту штуку, висящую у книжного шкафа, и заходится приступом смеха.

- Что? – спрашивает Люцифер, улыбаясь еще шире и наблюдая за собеседником.

- Я просто не знаю, смогу ли я это объяснить, - говорит Сэм со вздохом, ощущая как на него уже начало действовать спиртное.

- Этому нет объяснения?

- Никакого, - смеется Винчестер. – Это один из тех вопросов, на которые можно так и не найти ответа.

- Как, например, «в чем смысл жизни»? – усмехается Люцифер.

- Именно, - соглашается Сэм. – Именно.

Люцифер качает головой и бормочет что-то вроде «люди», но он улыбается, поэтому Сэм не переспрашивает.

- Моя очередь? – спрашивает Сэм, запрокидывая голову.

Люцифер смотрит на него так, словно пытается сказать «конечно».

Сэм смотрит на огонь и пытается придумать вопрос, похожий на вопрос на рыбу, но не может придумать ничего настолько же классного, поэтому молчание затягивается.

- Ты говорил кое-что, - внезапно говорит Сэм прежде, чем вопрос сформулировался в его голове. – Ну, когда ты был… не в себе.

И это звучит глупо, но охотник не знает, как это назвать по-другому, поэтому он говорит так, как может.

- Да? - Люцифер выглядит удивленным. – Что я говорил?

Сэм пытается вспомнить.

- Dumah. Ты все время повторял: dumah.

Люцифер отводит взгляд.

- Это на енохианском? – спрашивает Сэм.

- Да.

- Как это переводится?

- Тишина, - Люцифер делает большой глоток.

- Тишина?

Люцифер кивает.

Сэм понимает, что он притих, напрягся, и, если бы охотник думал лучше, он бы остановился прямо здесь, но напиток мешает думать, и слова сами соскакивают с языка.

- В смысле?

Взгляд Люцифера темнеет, и Сэм решает, что он не ответит, но тот вдруг смотрит ему прямо в глаза своими голубыми.

- Тишина теперь там, где ее не было. Огромная, ужасная тишина, - он глядит на Сэма так, словно тот – единственное, за что можно зацепиться в этом мире. – И иногда, в темноте, я все еще боюсь этого.

Сэм, однако, выдерживает его взгляд.

- Я не понимаю.

- У существования есть звук, Сэм, гул в основном, - вздыхает Люцифер. – На Небесах голоса моих братьев сливались с этим звуком, создавая хор, который был постоянным и великолепным.

Люцифер перекатывает стакан в руке и хмурится, пытаясь вспомнить.

- Когда я был изгнан, я потерял их голоса. Это было похоже на… на глубокое ранение. Словно часть моего разума была отрезана. Но по-прежнему оставался гул, присутствие постоянного звука существования. Я ведь все еще был ангелом.

Сэм знает, что коленям должно быть горячо от близости к огню, но он совсем не чувствует жара.

- А сейчас? – спрашивает он.

Люцифер поворачивается к нему, и это снова тот взгляд, который был в разбитом зеркале при желтом свете флуоресцентной лампы в самую первую ночь.

- Тишина, - отвечает он. – Просто тишина.

Сэм хочет сказать что-нибудь. Он хочет заполнить зияющую пустоту, и буквально от самой мысли об этом ему становится плохо, оставляя только вес слов и невообразимые картины, всплывающие в его усталой голове.

- Моя очередь? – спрашивает Люцифер и разбивает тишину на осколки.

Сэм кивает и делает очередной глоток.

Люцифер долго молчит, морща лоб, словно пытаясь сопоставить невозможные, несопоставимые вещи.

- Как вы падаете? – спрашивает он.

- Что? – Сэм поворачивает голову в его сторону.

Люцифер смотрит на него в ответ с каким-то запутанным выражением на лице.

- Вы делаете это так легко, - пытается объяснить он. – Словно вы были сделаны для этого. Я видел, ты спотыкаешься, и все твое тело… оно двигается само по себе.

Люцифер улыбается, но выходит как-то горько.

- Красивое зрелище: все мускулы, большие и маленькие, двигаются так и внезапно и так разумно, чтобы поймать самих себя, чтобы предотвратить неизбежное падение. Вы по-своему полны грации, в эти моменты больше, чем когда-либо, именно тогда, когда вам кажется, что ничего подобного в этом нет. У меня никогда не было такого инстинкта.

Он снова смотрит прямо в глаза охотнику.

- Как вы это делаете, Сэм?

Он смотрит на него так, словно Сэм может ответить ему, словно Сэм знает, и Люцифер уверен, что он скажет ему. А, может, дело не в этом. Может, это надежда.

Сэм сглатывает. Во рту у него все пересохло, и внезапно жар от огня кажется слишком горячим.

- Я… я не знаю, - наконец говорит он.

Разочарование заметно, но Люцифер быстро прячет его, чтобы Сэм не заметил.

- Не думаю, что мы были созданы для этого, - тихо произносит он. – Мы были созданы, чтобы парить, а не чтобы падать, и, наверно, поэтому падать так тяжело.

Сэм тоже хочет отвести взгляд, забыть, перевести тему, но не может, просто не может.

- А что насчет полетов? – спрашивает он.

- А это тут при чем? – оглядывается на него Люцифер.

- Как вы это делаете?

- Об этом не меня надо спрашивать, я никогда не был хорош в полетах, - смеется Люцифер так, словно Сэм даже понятия не имеет, как тяжело объяснить то, о чем он спрашивает.

- Серьезно? – удивляется Сэм. – Я думал, что ты был, ну, сам знаешь, лучшим.

Люцифер улыбается, словно Сэм сделал ему комплимент.

- Я был очень силен, но никогда не мог летать, как следует. Ни как Михаил, ни как Кастиэль. Суть полета заключается в вере. Чем сильнее ты веришь, тем сильнее твои крылья. Я был хорош в другом.

- Например?

- Ангельские силы всегда недооценивали оригинальное мышление.

- А, - смеется Сэм и делает глоток.

Повисает пауза.

- Может, это похоже на падение.

- В смысле? – смотрит на него Люцифер.

- Я имею в виду, что тут тоже нужна вера. Если бы тело не думало, что оно может спасти себя, оно бы не пыталось…

- Это по-прежнему вера – настаивает Люцифер.

- Да, но не совсем. Не знаю, но если я правильно понял, то при полете нужно верить, что что-то не даст тебе упасть. При падении нужно верить в себя, в свои собственные усилия, в то, что не сломаешься.

- Но вы можете ошибаться, - говорит Люцифер. – Вы можете сломаться.

- По крайней мере, мы стараемся. Это о чем-то да говорит, не думаешь?

Люцифер смотрит на него. Так он смотрел первый раз на стакан с виски, словно он мог понять, если будет смотреть достаточно пристально, словно были какие-то невидимые кусочки, которых он не понимал, но отчаянно хотел соединить вместе.

- Наверно.

Сэм отводит взгляд, устраиваясь поудобней.

Люцифер улыбается.

Сэм крутит стакан в руках и наблюдает за тем, как плескается жидкость. Мысли плывут сплошным потоком, и он не пытается за них зацепиться, зная, что нужная всплывет сама. До сих пор это работало.

- Когда ты очнулся, ты сказал, что я выглядел по-другому. Что ты имел в виду?

Это его очередь, он может спросить все, что захочет.

- Ты высокий, - Люцифер окидывает его взглядом.

- Да, но я всегда был высоким, - смеется Винчестер.

- Не для меня.

- А теперь?

- Теперь я это замечаю, - Люцифер улыбается, словно этот факт все еще его смущает. – Ты… другой. Я больше не могу видеть твою душу.

- Ты мог видеть мою душу? – Сэм вдруг наклоняется вперед и подключая как можно больше внимания.

- Все ангелы могут, это вроде бы то, чем мы занимаемся, - отвечает Люцифер. – Неужели ты ни разу не замечал, как Кастиэль смотрит на твоего брата? Лично, я считаю это грубым, но –

- Подожди-ка, Кас смотрит на его душу? – вот теперь Сэм реально заинтересован. Эх, слышал бы это Дин…

- И на твою. Мы все можем видеть души. Они более уникальны, чем внешность.

- Но как? – настаивает Сэм. – В смысле, вы видите нас? Или это как чтение мыслей?

- Мы видим вас, вашу физическую внешность, но душа все равно просвечивает насквозь. Добавь к этому ваши мысли, ваш разум, и получается что-то вроде краткого впечатления.

Он поднимает глаза на Сэма.

- Это очень красиво. Но ангелы очень похожи на вас кое в чем, у нас тоже есть вкусы. Некоторые души сияют ярче для определенных ангелов. Если тебе нужен, пример, то возьми того же Кастиэля. Душа Дина интересует его, тогда как я не нахожу в ней ничего интересного.

- А теперь ты это не видишь? Мою душу, форму мысли или как там? – спрашивает Сэм.

- Нет, - разочарованно отвечает Люцифер.

- Не так уж и красиво, м? – усмехается охотник.

- Это другое, - улыбается его собеседник.

- В смысле?

- Я все еще могу ее видеть, но она выглядит странно. Иначе. Я привык видеть и чувствовать ее, знать, что красивее ничего нет. Я и сейчас знаю это, но ощущение другое.

Сэм сглатывает и пытается не закрыть глаза, чтобы лучше слышать.

- Она глубоко, - говорит Люцифер. – В месте, о котором я раньше и не подозревал. Кое-где она сильнее, словно вся скрытая красота сокрыта в углах, где никто не ожидает отыскать ее.

- Например, где? – спрашивает Сэм и не смеется, хоть и хочется.

Люцифер окидывает его взглядом, и он настолько ощущаем, что Сэм почти может его почувствовать.

Его рука повисает в воздухе, и он держит ее какое-то мгновение неподвижно, словно невысказанный вопрос. Но Сэм не говорит ничего. Он не уверен, что мог бы, если бы и хотел, и затем Люцифер мягко проводит большим пальцем по его запястью.

- Здесь, - говорит он, наблюдая за собственным прикосновением.

Сэм не может ничего сказать.

Люцифер пододвигается, наклоняется ближе, осторожно протягивая руку, словно боясь спугнуть птицу на ветке.

- Здесь, - его пальцы почти невесомо касаются чужого плеча, продвигаются и останавливаются на ключице.

Сэм думает, что, должно быть, он закрыл глаза, потому что комната кажется чем-то далеким, а спиртное ощущается на языке.

Рука исчезает, но тут же возвращается, проводит по ткани футболки, чтобы коснуться кожи на его бедре там, где начинаются джинсы.

- И здесь, - шепчет Люцифер.

Сэм сглатывает от теплоты прикосновения. А потом рука исчезает.

Возможно, Сэм открывает глаза слишком быстро, но Люцифер, держащий в руках стакан и глядевший в камин, не замечает.

Все заканчивается тем, что они допивают бутылку.

Сэм почти без сознания к тому времени, как он без сил падает на пол подле раскладушки, но, судя по чужому тяжелому и ровному дыханию, Люцифер уже давно спит.

Охотник все еще над чем-то смеется, и прежде, чем он успевает вспомнить, над чем именно, он засыпает.

***

Где-то ночью он просыпается от холода. Хижина погружена во тьму, и видно только тени от стульев около огня.

Он слышит, как сзади бормочут слова.

Он перекатывается на другой бок, с трудом встает со спального мешка, чтобы посмотреть на раскладушку. Люцифер вздрагивает во сне, и с его губ срываются тихие испуганные звуки.

Сэм ложится рядом. Тепло.

Он легко натягивает одеяло и устраивается удобнее. Люцифер успокаивается, но он по-прежнему что-то бормочет.

Сэм слишком пьян, чтобы думать. Он устал. Ему тепло.

Он кладет руку на плечо Люциферу, и место испуганных звуков занимает ровное спокойное дыхание. Сэм тут же засыпает.

Где-то во сне его рука обнимает Люцифера за талию, и он чувствует, как тот пододвигается ближе. Но это всего лишь сон. Он уверен в этом.

***

Впервые за все время, что они там провели, Сэм просыпается оттого, что по его лицу пляшут солнечные лучи.

Он садится и оглядывается. Поздно. Наверно, он еще ни разу так поздно тут не просыпался. Голова начинает болеть, и он снова падает на подушку.

- Эй, - зовет он, и его голос звучит хрипло.

Никакого ответа.

Он переворачивается на другой бок, чтобы получше осмотреться. Нет ни ботинок, ни куртки. Камин растоплен. Кто-то оставил чашку овсянки на столе достаточно близко, чтобы он мог дотянуться.

Сэм трет глаза, чтобы окончательно проснуться.

Он смотрит на дальнюю стену, где около шкафа висит эта дурацкая рыба, и не может не улыбнуться. Он уже почти отвел взгляд, когда что-то вдруг привлекает его внимание.

На стене есть что-то еще.

Похоже на линию, тонкую красную линию, которая выглядывает из-за большого книжного шкафа. Сэм морщится, встает и, игнорируя тупую боль в висках, подходит к находке.

Он встает на колени. Определенно, это линия, что-то, вырезанное в стене и уходящее за шкаф. Как он раньше не замечал?

Сэм пытается заглянуть за шкаф, но тот стоит слишком близко к стене, поэтому со вздохом он встает и осторожно пытается отодвинуть препятствие. То поддается на удивление легко.

Линий оказывается намного больше, и он не останавливается, пока не отодвигает шкаф на добрых пять футов.

Он делает два шага назад и смотрит.

Это печать, печать, и он никогда не видел ничего подобного.

По спине поднимается дрожь, и он игнорирует тошнотворное чувство, зарождающееся внутри, потому что теперь все стало на свои места: непонимание Каса, причина, по которой он не мог их видеть, причина, по которой никто не может их видеть.

Печать огромна, тонкие линии переплетаются на каждом сантиметре внутри круга, диаметр которого составляет как минимум четыре фута. И печать не просто вырезана. Кто-то украсил каждую линию кровью, окрасив все это в темно-красный цвет.

Сэм отступает еще, отворачивается, закрывает глаза и пытается расставить все по местам. Вот только расставлять тут шибко нечего. Он открывает глаза и разворачивается, и снова что-то привлекает его внимание.

Нож Руби торчит в стене там, где он его оставил. Около линий, высеченных в стене. Около линий, которые отсчитывали, сколько дней они уже провели здесь. Он не помнит, когда отмечал прошедший день последний раз.

Сэм движется прежде, чем успевает подумать, выдергивает из стены нож и поворачивается к печати. Он подходит к ней в два шага, готовый одним движением перечеркнуть одну из линий, любую, где угодно.

Но он ничего не делает.

Он смотрит на свою руку, на нож, на печать, которая так близко, которую так легко уничтожить, чтобы все исправить.

Он бросает нож на пол и следует за ним, прислоняясь к стене, пряча лицо в руках и слыша, как громко и гулко бьется его сердце.

Сэм делает глубокий вдох, еще один.

И ждет.


* — я хочу любить но молю дай мне знать
как ты как я можем сейчас существовать
я чувствую я пьян
и сердце переполнено ну и пусть

если все в порядке то почему мне плохо
можно немного поплакать я думаю просто поплакать
думаю я хочу сцеловать улыбку с твоих губ сегодня ночью
кажется в ней есть то что поможет мне выжить

сейчас я смотрю на спящего кота
и он чуточку пододвинулся как мило
и пол-океан так далеко

если бы мы утонули вместе это что-нибудь бы да значило
а восхождение значило бы еще больше
но мне кажется что воды вокруг слишком много

@темы: Рейтинг: PG-13, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Жанр: angst, Жанр: dark, Жанр: h/c, Фанфики

---

Арт рек

[Singh]

о том, как Люцифер не любит мыть посуду!
(с) cesca

@темы: Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Фанарт: другое

---

Beauty and the Beast

[Hekkate]

Песня: Something there (Beauty and the Beast)
Предупреждения: сильный крэк и флафф, за кадром

спойлер

Сэм в фате
Примичание: сделано в подарок Singh

@темы: Пейринг: Люцифер/Сэм, Жанр: fluff, Жанр: crack/humour, Фанвидео, Видео

---

How to Fall, глава 4/8, долгожданное продолжение

[valela]

Глава 1 — здесь
Глава 2 — здесь
Глава 3 — здесь

Глава 4

от переводчика.

Уважаемые читатели! Поздравляю вас с каникулами и желаю вам всего самого наилучшего в новом году!
За такую огромную задержку я, уже в очередной раз, прошу прощения. Вы понятия не имеете, что такое олимпиады(

P.S. За перевод эпиграфа я также прошу прощения. Я не очень сильна в древнеанглийском.

Our two souls therefore, which are one, Though
I must go, endure not yet a breach, but an expansion, Like gold
to airy thinness beat.

If they be two, they are two so as stiff twin compasses are
two; Thy soul, the fixed foot, makes no show to move, but
doth if th' other do.

And though it in the center sit, Yet when the other far doth
roam, It leans and hearkens after it, And grows erect,
as that comes home.

Suth wilt thou be to me, who must Like th' other foot,
obliquely run; Thy firmness makes my circle just, And makes
me end where I began.

— John Donne*

К тому времени, как в противоположном конце комнаты Люцифер приходит в себя, вода на печке уже закипает. Сэм бегло оглядывается, как только замечает движения за спиной. В небольшом пространстве хорошо слышны его недовольные вздохи, когда он пытается снова заснуть, но не может. Сэм почти начинает улыбаться, но тут же пытается напомнить себе, что за его спиной лежит не просто какой-то ленивый идиот, а существо, виноватое в том, что его жизнь превратилась в ад. Несмотря на это, очень сложно представить, что сонное создание, которое неловко садится на кушетке, виновато хоть в чем-то, тем более в Апокалипсисе.

— Снова еда? — спрашивает Люцифер, и его голос немного хрипит со сна.

— Снова, — подтверждает Сэм, отворачиваясь, чтобы снять с плиты чайник и закинуть полено в камин. — И снова, а потом еще раз... И так все время.

— Звучит не очень привлекательно, — настаивает Люцифер, пытаясь сесть поудобнее, но сдается в тщетных попытках выпутаться из одеяла.

— Ну, ничего не поделаешь. Особого выбора у нас нет.

Глаза Люцифера немного расширяются, и Сэм понимает, что следовало бы сказать "у тебя нет", но откладывает эту мысль куда подальше.

— Тебе бы душ принять, — вместо этого говорит он, поворачиваясь обратно к овсянке и тарелкам, которые он нашел в глубинах шкафа.

— Зачем? — он может чувствовать, как Люцифер в упор смотрит ему в спину.

— Потому что, — Сэм поворачивается, — мы здесь уже много дней. От тебя скоро будет пахнуть, как от енота-утопленника.

— Знаком с данным ароматом? — губы Люцифера растягиваются в почти незаметной улыбке.

— Просто сделай это, — Сэм возвращает все свое внимание на приготовление, отворачиваясь.

— Как? — спрашивает Люцифер после паузы.

— Заходишь в ванную комнату, раздеваешься, встаешь под душ и просто поворачиваешь ручку.

— И все?

— С остальным ты сам разберешься, я уверен.

Он почти может чувствовать, как Люцифер косо смотрит на него, но вскоре слышит, как тот встает и идет через всю комнату к ванной.

Сэм перестает мешать овсянку и ждет.

До кухоньки доносятся возня, несколько презрительных вздохов, затем тишина, тишина и наконец-то звук повернутой ручки.

Люцифер кричит. Намного выше и отчаянней, чем Сэм надеялся.

Охотник не может вспомнить, когда смеялся в последний раз, но решает, что надо делать это почаще, — ощущения приятней, чем он думал.

Люцифер врывается в комнату, недоверчиво глядя на Винчестера, как раз тогда, когда каша заварилась. Он напоминает котенка, которого окунули в реку, — влажные волосы, мокрая одежда, прилипшая к телу, выражение нескончаемого недовольства на лице.

— Я больше ни за что туда не пойду.

— Не будь ребенком, — Сэм не может прекратить улыбаться. — Не такая уж вода и холодная.

— Очень холодная, — поправляет Люцифер, присаживаясь на стул у печи и наблюдая за тем, как Сэм продолжал готовить. — Не может быть, чтобы вы каждое утро проходили через такой кошмар, — добавляет он, с интересом разглядывая еду.

— Обычно она не такая холодная, — объясняет Винчестер, подходя к тарелкам. — Вода должна быть теплой и приятной, но я не уверен насчет психопатов. Не думаю, что ты заслужил теплый душ с утра.

— Ты очень дружелюбен этим утром, — подмечает Люцифер.

— Эй! — настаивает Сэм, накладывая кашу. — Я не виноват, что с тобой легче общаться, когда ты без сознания.

— Я не настолько привык к компании, — вздыхает Люцифер.

— По тебе заметно, — отвечает охотник, возвращаясь с тарелками и ловя себя на том, что рассматривает бинты на руке собеседника. — Повязки лучше сменить.

— Я не — Люцифер опускает взгляд.

— Я могу показать тебе, как это лучше сделать. Как ощущения?

— Неудобно, — задумчиво отвечает Люцифер, безуспешно попытавшись пошевелить пальцами.

Сэм фыркает и пихает тарелку в сторону Дьявола, который придвигает ее к себе с неожиданным рвением, пока охотник приносит второй стул и садится сам.

Он поднимает взгляд как раз в тот момент, когда Люцифер подносит ко рту первую порцию. Его глаза расширяются, и он запихивает в рот еще несколько ложек.

— Господи, притормози, — советует Сэм.

Люцифер сглатывает и откидывается на спинку стула.

— Зачем? — спрашивает он, оценивающим взглядом окидывая человека. — Беспокоишься?

Сэм не отвечает, сам принимаясь за завтрак, и так они сидят несколько минут в неловкой тишине.

— Я сегодня уйду, — наконец говорит Сэм.

— Уйдешь куда? — спрашивает Люцифер, слишком быстро поднимая голову.

— Туда, — Винчестер кратко кивает в сторону двери.

— Зачем?

— Хочу попробовать что-нибудь подстрелить.

— Привычка?

— Необходимость. Мне уже надоели консервы, которые все равно скоро кончатся. Разумно было бы заодно и осмотреться.

Люцифер кивает и тихо кладет в рот еще одну ложку.

Сэм сглатывает и обдумывает то, что ему так хочется спросить. Слова от этого не меняются, а новых он подобрать не может, поэтому и говорит так, как есть.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь?

— Что? — Люцифер опускает тарелку.

— Когда я уйду, — Сэм смотрит в свою овсянку так, словно там можно найти ответ на все вопросы, — ты сбежишь?

— От чего мне "сбегать"? — фыркает блондин. — Куда?

— Не знаю. Куда-нибудь, — отвечает Винчестер, смотря ему в глаза. — Просто... куда-нибудь.

— Нет, — Люцифер не отводит взгляда.

— Почему? — смех застревает у охотника в горле, и он больше ничего не может сказать.

— Частично потому, — говорит ему Люцифер, — что, как бы странно это ни прозвучало, я не особо желаю, чтобы кто-нибудь обнаружил меня в... данном состоянии. А это место, по всей видимости, не так-то просто найти.

На это Сэм кивает. Звучит вполне разумно. Может, если Кас не может их найти, то и Майкл тоже не может?

— Но в основном, — продолжает Люцифер, — я не уйду потому, что именно здесь я хотел оказаться долгое время. Будет глупо бежать от того, что я так долго искал.

— То есть ты хотел здесь быть?

— Я знал, что я здесь буду.

— Серьезно? — смеется Сэм. — Прямо здесь, на этом стуле? Со старой овсянкой и просроченными консервами?

Люцифер выдыхает, и Сэм замечает в его глазах то самое выражение, которое так плотно врезалось ему в память той ночью, — тот самый взгляд в зеркале — нечто за гранью человеческого понимания.

— Я падал какое-то время, Сэм, сквозь тьму, боль и пламя, — говорит Люцифер, поднимая взгляд. — А затем я увидел тебя — сияющего в темноте. И я знал, что однажды ты меня поймаешь, — еле заметно улыбается он. — И я ждал этого дня, Сэм. Иногда мне казалось, что это — все, ради чего я жил.

Сэм хочет отвести взгляд, потому что все это неправильно, и он не хочет слышать этого, ему плевать, но просто не может ничего с собой поделать.

— Но ты не поймал меня, — продолжает его собеседник, — я упал мимо, так далеко, как я никогда не думал, что смогу. Теперь я задумываюсь: можно ли провалиться еще дальше? Или я наконец-то достиг земли?

— Ты никогда не хотел, чтобы я поймал тебя, — возражает Винчестер. — Ты хотел, чтобы я остановил твое падение.

— Что ж, — вздыхает Люцифер, словно Сэм все еще не понимает, — кажется, это так близко к желаемому, как я могу получить.

У Сэма возникает чувство, что в предложении не хватает "пока что", но он молчит, оставляя эту мысль при себе.

Люцифер отстраненно смотрит на потрескивающий огонь в камине и, кажется, готов сменить тему разговора.

— Я не понимаю Кастиэля.

— Что? — переспрашивает Сэм уже с интересом.

— Я не понимаю, почему он это делает.

— Что делает?

— Падает, — просто отвечает Люцифер.

— Кас не пал.

— Да, но он падает, и именно это странно.

— Кас падает? — глупо повторяет за собеседником Сэм, пытаясь спрятать отчаяние в голосе.
— —
— Вы не заметили? — удивляется блондин, смотря прямо на охотника.

Сэм хочет сказать "нет", но это будет неправдой. Они начали замечать кое-что несколько месяцев назад... маленькие детали паззла, который все никак не складывался, но теперь сложился в единую картинку.

— Я не понимаю, — фраза звучит нелепо, повторенная дважды, и Люцифер снова переводит взгляд на огонь. — Должно быть, это ужасно...

— Что ты имеешь в виду?

Люцифер смотрит на него, и в его взгляде жалость вперемешку с отчаянием:

— Ты даже представить себе не можешь, что он чувствует, каково ему.

— То же, что случилось с тобой?

— Нет, — горько смеется Люцифер, — нет. Я скорее разбился. А он медленно спускается, — он продолжает объяснять, и его лицо мрачнеет. — Ты не сможешь понять. Это как будто ты стал хромым, слепым и глухим внезапно и сразу. Ты знаешь, что можешь это остановить, но ничего не делаешь, вместо этого продолжая терзать себя, разрывать на части каждый день.

Люцифер задерживает взгляд на огне, а потом поворачивается обратно, ерзая на стуле:

— Не думаю, что вы цените, каким смелым он должен быть для вас, чтобы пойти на такое.

— Да уж, — соглашается Сэм.

Он пытается доесть свою порцию, но теперь у еды какой-то не такой вкус. Он вспоминает все разы, когда на заднем сиденье Кас прикрывал глаза дольше, чем обычно, когда утаскивал с тарелки Сэма одну картофелину, улыбался, когда улыбался Дин... Ему вдруг становится интересно: а Дин знает? сказал ли ему Кас? Должен же Дин хоть что-то подозревать? Хотя, с другой стороны, Сэм сам понятия не имел до этого момента.

— Могу я пойти? — спрашивает Люцифер.

— Что? — переспрашивает Сэм, прерванный в своих размышлениях.

— С тобой? Пострелять? — выражение его лица слишком уж детское для существа, которое намного старше самого первого греха.

— Эм, нет, — говорит Сэм, качая головой. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему? — спрашивает Люцифер, даже не делая попыток спрятать свое разочарование.

— Охотятся обычно поодиночке.

— По вам не скажешь, — не соглашается падший ангел.

— Это другое. Это не — он собирался сказать "не настоящая охота", но это было бы не совсем правдой. — Это просто другое, ясно? Когда ты охотишься на... что-нибудь нормальное, обычно ты это делаешь самостоятельно. В смысле, можно пойти группой, но в конце ты все равно окажешься один, преследуя добычу.

— Тогда могу я помочь?

— Ты хоть стрелять-то умеешь? — интересуется Винчестер.

— Не знаю, — пожимает плечами Люцифер и поднимает брови так, словно никогда об этом и не задумывался.

— Ну, вот тебе и ответ.

— И чем мне тогда заняться? — Люцифер громко вздыхает, еще сильнее откидываясь на стуле.

— А я откуда знаю? — смеется Сэм.

— Скучно, — говорит Люцифер с таким выражением, словно само слово внушает ему ужасное отвращение. — Мне нечем заняться.

— Смотрю, уничтожение человечества теперь не подходит?

Люцифер смотрит на него с выражением Дина, когда Сэм спрашивает у того, не хочет ли он об этом поговорить.

— Думаю, ты можешь принести дров, — сдается Сэм. — Еще есть книги. Может, узнаешь, как все устроено, и постарайся ничего не сломать. И не играй с оружием.

— Я даже не знаю, с чего начать, — закатывает глаза Люцифер.

Сэм встает и потягивается, пытаясь размять спину. Со вздохом он возвращается в нормальную позу и тянется за тарелкой Люцифера, но тот не замечает, уставившись на запястье Винчестера.

— Что? — спрашивает охотник.

Его голос, должно быть, выводит блондина из задумчивости.

— О, нет, ничего, — качает головой он, быстро посмотрев на Сэма.

Винчестер показывает Люциферу, где находятся дрова и некоторая кухонная утварь на тот случай, если блондин проголодается за время его отсутствия. Затем он достает 308 калибр из сундука и выходит на улицу.

На улице облачно, но, к счастью, не идет снег. Плохая погода только бы усложнила и без того нелегкое положение, в котором Сэм оказался. Он задумывается и не может вспомнить, когда в последний раз охотился на что-то настоящее. Кажется, ему тогда было лет десять, и они с Дином провели неделю или две у Бобби.

Он тогда отвел их в лес, потому что пообещал Джону, что они не будут сидеть без дела, решив заодно научить их чему-нибудь полезному. Сингер научил их, как искать следы и как выслеживать добычу, оставаясь неподвижным. У Дина получалось просто ужасно, а Сэм наоборот нашел это на удивление успокаивающим.

Было какое-то невероятное спокойствие во всем этом. Он лежал на земле и делал все, что мог, чтобы дышать, не издавая ни звука, не сдвигаясь ни на дюйм. Он чувствовал каждую частичку себя, знал, к чему приведет любое движение. Дин тогда сказал, что ему было скучно, но Сэм не мог с ним согласиться. Можно было столько всего увидеть, и младший Винчестер находил в этом удовольствие: он видел мельчайшие миры, замечал все детали. Муравьи неторопливо двигались по листве на земле, кружившие в небе птицы наблюдали за ним, а он в это время глазами выискивал добычу.

Конечно, теперь все было иначе. Тогда он был в лесу, а теперь его окружал глубокий снег, да и местность была другой. Только вот основы остались прежними: тишина, терпение, осторожность.

Он продолжает идти, оглядываясь в поисках хорошего места. На берегу озера он замечает небольшой густой сосняк, сквозь ветви которого можно заметить поверхность озера, покрытую льдом. Он направляется туда.

День холоднее, чем предыдущие, и он опускает подбородок в высокий ворот великоватой ему куртки, выдыхая теплый воздух внутрь и перекидывая ружье поудобней через плечо, пока старается идти как можно тише. Этому мешают большие тяжелые ботинки, которые увязают в двух футах снега, если не больше.

Когда Сэм достигает ельника, он оглядывается в поисках места поровнее и замечает сосенки помоложе, ветви которых располагаются достаточно низко, чтобы укрыть его от глаз зверей. Охотник забирается под колючие ветки как можно осторожнее и ложится на живот, немного погружаясь в снег. Он устраивается и, когда его зрение привыкает к новому углу обзора, делает выстрел в нечто, похожее на проход для животных. К убежищу ведут очевидные следы, поэтому Сэм молча надеется, что они не слишком очевидны для его потенциальной добычи.

Он ждет, постепенно привыкая к малейшим звукам и движениям нового места. Сверху с глухим звуком падают шапки снега, приземляясь то тут, то там. Если присмотреться, то можно заметить белок, которые прыгают с веток на ветку, но Сэм не настолько отчаялся, поэтому он просто не обращает на них внимания.

Он медленно погружается в звуки леса, и в этой тишине мысли, которые он игнорировал на протяжение последних дней, начинают обретать силу.

Это все странно. Он думает, но не может найти в голове место для Люцифера, как бы сильно ни старался. На месте, где он должен быть, дыра, — совсем рядом со смесью чувств Сэма, которые точно сожгут, съедят его заживо одной ночью, — потеря, печаль, злость, гнев. Он знает, что это — место для врага, Люцифера, дьявола, но то, что сидит в хижине, не совпадает с тем, что он должен преследовать.

Сама мысль "Люцифер" огромна и отдалена, неоценима и нечетка, словно что-то, чему он не может дать определение, потому что не знает, не может найти слов, но что должно быть синонимом для того, что он знает наверняка: зло, разрушение, потеря, боль, гнев. Это совсем не похоже на того, кто испуганно поднимает на него глаза, держась за тарелку с овсянкой, словно утопающий за соломинку, кто кричит оттого, что в душе холодная вода. И уж точно этот кто-то не должен быть тем, кто лежит без сознания в лихорадке и кому снятся кошмары, кто уязвим. Этот неизвестный сломлен и беззащитен, и это жалкое существо, которое готово таскать дрова только для того, чтобы быть полезным, похоже на что-то знакомое, но Сэм никак не может дать этому определение.

Но что-то такое было в его глазах, что-то, что было таким старым, злым и грустным, что Сэм понимал, что это — не притворство, а гораздо, гораздо сложнее. И это выражение было тоже знакомым, и Винчестер не понимал, как это было возможно, но это не пугало его и наполовину так, как должно было.

"Почему ты не убил меня?"

Вопрос отдается эхом в его голове достаточно часто, но он по-прежнему не знает ответа. Иногда ему кажется, что подобное любопытство до добра не доведет. А иногда ему кажется, что до добра не доведет его привычка помогать тем, кто в этой помощи нуждается.

Но есть и его темная часть, которая нашептывает ему, постоянно напоминает ему о металлическом привкусе крови на губах, о том, каково это — наблюдать за тем, как из живого существа уходит жизнь, а на лице — удивление, шок. Эта темная часть думает, что тут дело не в помощи беззащитному, а в том, какие чувства появляются, когда наблюдаешь, как нечто могущественное разрушается. О, никому неведомо, какое ощущение силы исходит от подобного зрелища.

Сэм отгоняет эту мысль, уверяя себя в том, что это не обязано быть его частью.

Маленькая птичка садится на ветку, и осыпающийся снег выводит охотника из размышлений. Птичка простая, но Сэм никак не может понять, к какому виду она принадлежит: коричневая, в некоторых местах даже черная, с белым брюшком. Она замечает его и внимательно смотрит своим глазками-бусинками, склонив голову в до боли знакомой манере.

Сэм думает о Касе.

"Не думаю, что вы цените, каким смелым он должен быть..."

Он был прав.

Они знают, что Кастиэль сильный, уникальный, что он от много отказался... но они ведь никогда об этом не задумывались всерьез, не так ли? Просто не было времени.

Кас — их единственный козырь, и только это имело значение. Конечно, они о нем волнуются, он значит для них что-то, но очень трудно смотреть на него и видеть что-то сломанное. Они обращались с ним, как с инструментом, и, возможно, из-за его манеры держать себя, это было легче, но он понимает сейчас, что все не должно было быть так...

Он смотрит на птичку и вспоминает историю, которую он однажды слышал, но не может припомнить, где это было. Может, на одном из уроков в школе. А может, прочитал в одной из старых книжек Бобби.

Там было что-то про древнего индийского короля, хорошего короля. Он пошел прогуляться в лес летним днем и нашел раненую птицу. Он остановился, чтобы помочь ей, но вдруг появился ястреб и заявил, что король вмешивался не в свое дело, а ему, ястребу, нужно убить эту птицу. Король не мог позволить этого, и тогда ястреб рассказал ему, что у него были дети, которых нужно было кормить и которые погибли бы, если бы король не разрешил ястребу забрать добычу. Король не знал, что делать, поэтому пообещал дать ястребу часть себя весом с птицу, чтобы покормить детей ястреба.

Были весы — Сэм уже не помнит, откуда весы взялись в лесу, в джунглях или что там это было, но это не имеет значения. Король поместил раненую птицу на одну чашу весов, вынул меч из ножен и отрезал кусок плоти с мягкой части бедра, но весы не сдвинулись. Он отрезал снова, снова, и снова, но вес птицы был намного больше, и король наконец отложил нож. Ястреб спросил, может ли он теперь забрать птицу, но король отказался; он встал на противоположную чашу, и только тогда весы уравнялись. Король сказал ястребу взять его вместо птицы. Когда так и случилось, птица превратилась во что-то волшебное (фея, джинн, что угодно) и благословила землю короля, подарив ей богатство и счастье, или что там обычно дарят...

Сэм не знает, почему внезапно вспомнил эту сказку. Глупая история, если подумать. Маленькая раненая птица на самом деле не значит ничего для того, у кого есть целое королевство, от кого зависит мир. Но вот она, эта история — такая, какой он ее запомнил.

Ему всегда было интересно, кто будет разрезать себя вот так на кусочки для кого-то незначительного и без того сломанного. Теперь, кажется, он знает ответ.

Сбоку что-то двигается. Птичка улетает, и Сэм переводит взгляд.

Кролик медленно спускается, почти сливаясь с белоснежным снегом. Прыгуна выдают только черные блестящие напуганные глазки-пуговки, которыми он нервно оглядывается по сторонам, и торчащие уши. Он останавливается и замирает, озираясь по сторонам. Сэм присматривается и кладет палец на курок.

Кролик опускает голову и к чему-то принюхивается на земле.

Что-то хрустит в кроне деревьев, наверху. Кролик поднимает голову, смотря прямо на охотника, и Сэм стреляет.

*

К тому времени, как он возвращается, уже начинает темнеть. Снег из белого постепенно становится темно-синим, и окна хижины желтыми пятнами выделяются в сгущающейся темноте.

Он скидывает ружье и тушки убитых зверьков с плеча и заходит во внутрь.

Теплота приветливо окутывает его всего и сразу, и, улыбнувшись, он позволяет себе закрыть глаза и расслабиться. Охотник захлопывает дверь, скидывая ботинки. И оборачивается.

— Твою ж налево.

Весь пол покрыт всевозможными книгами, раскрытыми так, чтобы рисунки образовывали какой-то странный и непонятный узор. В центре всего это сидит Люцифер, поднявший голову, услышав хлопнувшую дверь, и задержавший палец на странице одной из книг, отмечая место, до которого он дочитал. И все это было бы странно, все это было бы мило, но там, где кончаются книги, начинается такой же беспорядок из оружия. Они все разобраны на части и продолжают начатый книгами беспорядок.

— Какого хера? — начинает Сэм.

— Мне было скучно, — отвечает Люцифер, переводя взгляд на зайцев в руках охотника.

— Похоже на логово серийного убийцы.

— Может, так оно и есть, — подмечает блондин.

— Я же говорил тебе не трогать оружие! — кричит Сэм.

— Ты говорил "не играть" с оружием, а я не играл. Я понимал.

— Ради всего святого...

— Меня заинтересовал механизм, и я захотел в нем разобраться.

— Ты все их разобрал? — спрашивает Сэм, уставившись на упорядоченный хаос на полу.

— Да, — отвечает Люцифер, хмурясь. — Потом меня отвлекли книги.

— Ты их хотя бы читал? — Винчестер растерянно проводит по волосам рукой.

— Я их просматривал. Кажется, теперь я не могу читать так быстро, как раньше...

— Ладно, — вздыхает Сэм. — Я займусь готовкой, а ты уборкой.

— Мне может понадобится помощь с оружием, — хмуро заявляет Люцифер, словно не имеет никакого желания иметь дело со всем этим беспорядком.

Но, оказывается, он и сам прекрасно помнит, как собрать большую половину. Пока он этим занимается, Сэм сдирает шкуры с зайцев над раковиной, вывешивает двух на улице, а третьего нарезает кусочками для рагу.

Медленно возвращая вещи на место, Люцифер наблюдает за ним с плохо скрываемым восхищением.

Сэм только начинает восхищаться уже забытым ароматом приготовляемого мяса, как сзади раздается голос.

— Я нашел это, — говорит Люцифер.

Он держит довольно невзрачную бутыль, на две трети наполненную янтарной жидкостью, и почти тыкает ей охотнику в лицо.

— Есть еще похожие, — Люцифер наклоняет бутылку в одну сторону, наблюдая за тем, как за стеклом перекатывается жидкость. — Это что-то опасное?

Сэм разглядывает предмет несколько секунд и, прихватив два стакана, отвечает прежде, чем успевает подумать, почему это может быть плохой идеей.

— Определенно, — говорит он.

Второй стакан на вкус лучше, и Сэм отстранено думает, что качество тут не при чем, дело скорее всего в том, что так всегда бывает. Он уже и забыл, что выпивка может быть такой хорошей. После дня, проведенного на морозном воздухе среди снежных просторов, выпивка так хорошо усваивается после плотного ужина. Прекрасно.

Люцифер, кажется, находит опыт довольно интересным. Он полулежит на стуле около камина и ловит отблески огня в стакане с янтарной жидкостью, уставясь на нее так, словно пытается понять и увидеть, что именно заставляет его чувствовать себя так странно.

Он не пьян, просто... расслаблен.

— Я хочу кое-что у тебя спросить.

Сэм понимает, что вопрос озвучил он только тогда, когда замечает, что на него уставились с интересом.

— Ну, — поправляет себя Винчестер, раздражаясь оттого, что язык тяжелеет с каждым новым глотком, — я много что хочу у тебя спросить.

— Например? — огонь отражается в прикрытых глазах блондина.

— Почему ты убил Джесс? — Сэм говорит это быстро и отрывисто, боясь, что может сам себя остановить. Слова тяжело повисают в воздухе, и он с трудом заставляет себя договорить. — Почему ты убил нашу мать?

Люцифер молчит какое-то время, и охотник слышит, как вопрос отдается эхом в его собственной опустевшей голове.

— Тебе лучше, если ты считаешь меня виноватым в этом? — наконец спрашивает у него дьявол.

— А ты виноват?

— Демоны жестоки, Сэм, — говорит он, вздыхая и снова отворачиваясь к камину. — Я сказал им, что мне было необходимо, а средства они придумывали сами. Знаешь, они могут быть на удивление изобретательными.

— Ты никогда не говорил им убивать ее?

— Я лишь сказал им, что мне нужен ты.

— Но ты создал их, — сглатывает Сэм, — демонов.

— Я был зол, — тихо отвечает Люцифер, и его лицо мрачнеет несмотря на то, что свет от огня падает на него.

— И это твое оправдание?

— Ты когда-нибудь делал что-нибудь глупое, когда ты был зол, Сэм? — голубые глаза кажутся ярче из-за игры света. — Что-нибудь, что ты хотел бы, надеялся бы исправить?

Сэм не отвечает, вместо этого допивая содержимое стакана залпом.

Люцифер, видимо, не против того, что его оставляют без ответа; он сам делает небольшой глоток.

— Вкус должен быть приятным? — спрашивает он.

— Думаю, в конце концов, да.

Огонь в камине трещит, заставляя тени в полумраке затейливо танцевать. Сэм поудобнее устраивается и прислушивается к треску сухих дров.

— Я тоже хочу кое-что спросить, — вдруг говорит Люцифер. Он по-прежнему смотрит в свой стакан, но теперь его губы изгибаются в каком-то подобии улыбки. — Много чего.

Сэм пожимает плечами, словно ему нет до этого дела.

— Ты сказал, — Люцифер хмурится и продолжает после паузы, — что я "сломал тебя" первым. Ты это серьезно? Ты и правда считаешь себя сломанным, Сэм?

Винчестер чувствует, как начинает жалеть о том, что вообще начал этот разговор, но выпивка затуманивает голову и помогает озвучивать некоторые мысли.

— Ага, — кивает он, — вполне серьезно.

Люцифер смотрит на него, охотник в этом уверен, и он должен посмотреть в ответ, но просто не может заставить себя, потому что знает, что на него смотрят, словно он — что-то невероятное.

— Ты не сломан, Сэм, наоборот, — говорят ему.

Сэм чувствует, как что-то внутри сжимается, и отчаянно хочет верить в то, что это правда.

— Ты тоже кое-что сказал, — вместо этого говорит он, пытаясь избавиться от внутреннего напряжения.

Люцифер поднимает взгляд.

— Ты сказал, что так дрался потому, что не боялся сломаться. Ты это имел в виду?

— Да, — отвечает блондин, задумавшись.

— Но ты чего-то боишься? — продолжает настаивать Сэм.

— Я боюсь смерти, — признается его собеседник.

— А кто ее не боится? — невесело усмехается охотник.

— Нет, ты не понимаешь, — Люцифер задумчиво трет лоб, словно пытается подобрать слова.

Сэм терпеливо ждет.

— Я боюсь, я не буду знать, как умереть, — он сидит ровно, и его черты обостряются. — Боюсь, что для меня не будет места: ни Ад, ни Рай. Просто пустота, бесконечная, всепоглощающая.

Сэм не знает, что ответить на это. Вместо этого он подхватывает бутылку и наполняет свой стакан, протягивая бутылку Люциферу; тот молча пододвигает свой собственный стакан.

— Твоя очередь, — кивает охотник и поясняет, заметив вопросительный взгляд на лице собеседника. — Ну, для вопроса.

— Откуда здесь появилось оружие? — спрашивает Люцифер.

Сэм смеется и рассказывает ему. Рассказывает, пока его глаза не закрываются и он не проваливается в тихий и спокойный сон.

примечания.

* — И потому наши две души едины, И должен я идти,
выносить пока еще не брешь, а всего лишь расширение, Как золото к изящной
тонкости удара.

Если им вместе быть наречено, они вдвоем - так близнецов обычно
двое; Твоя душа, непоколебимая опора, не движется, но
шаг сделать поспешит, если все вокруг движение начнут.

Нет дела ей до расстояния, Но когда вторая, что подальше, начинает
скитания свои, И тянется она, и прислушивается к ней, И начинает возвышаться, пока вторая
возвращается домой.

И если суждено тебе моею быть, как половинке той души, Беги,
беги скорее вниз; Твоя твердость оправдывает мой круг, И заставляет
кончить там меня, где начал я однажды.

— Джон Донн

@темы: Рейтинг: PG-13, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Жанр: angst, Жанр: h/c, Фанфики

---

Bring up your memory

[valela]

Название: Bring up your memory
Автор: [Valeri.]
Фандом: Supernatural
Герои: Сэм/human!Люцифер
Размер: мини
Предупреждение: ER, АУ, возможно ООС, 9 сезон.
Краткое содержание: Сэм бывал на многих концертах, но ни разу не слышал, чтобы играли так — словно от этого зависела жизнь, словно ничего больше не имело значения, словно было только это старое дешевое фортепьяно и музыка, которая, кажется, рождалась из души.

В магазине Сэму постоянно приходилось оглядываться на Люцифера, чтобы тот, заинтересованный чем-то, не отстал. Винчестер уже почти потерял его несколько раз. Например, когда бывший ангел с непониманием остановился у рождественских карикатур, которые изображали Сатану в привычной манере — с копытами, рогами, хвостом и прочим.

— Они ведь знают, что ангелы не имеют ничего общего с козлом? — поинтересовался Люцифер.

Сэм хотел рассмеяться, но было что-то в этих голубых глазах, что-то, что заставило смех заглохнуть где-то в горле.

Поэтому охотник схватил своего спутника за запястье и потащил за собой.

Люцифер, крутящий по сторонам головой, выглядел нелепо. На нем все еще были джинсы и ботинки Ника, но картину дополнял свитер Сэма, который бывшему ангелу был великоват на несколько размеров. Он послушно позволял тащить себя в любом угодном Сэму направлении, не сопротивляясь. Внезапно он остановился на месте, и в его глазах, наполненных отражениями витрин, появилось то самое выражение, выдававшее в нем древнее существо, которое долгое время не знало ничего, кроме боли, одиночества и обиды. Адский коктейль, если спросить у Сэма.

На пороге их бункера Люцифер показался внезапно, и братья не придумали ничего лучше, чем оставить бывшего дьявола у себя. Оказалось, что все его силы исчезли, а он по счастливой случайности оказался всего в нескольких штатах от бункера. Единственное, что у него было — это нелепая связь между ним самим и истинным весселем, которая стала тоньше нитки для шитья, тоньше волоска. И все же Люцифер умудрился по ней найти, как он сказал, единственное, что у него было, — Сэма.

Постепенно они настолько привыкли к Люциферу, а его многотысячелетние знания были так огромны, что он стал неотрывной частью их больной, сломанной и разношерстой семьи.

Правда, иногда Сэм забывал, что, ныне человек, раньше Люцифер не имел шанса узнать что-нибудь о мире вообще, поэтому часто некоторые вещи ему приходилось объяснять, словно пятилетнему ребенку.

— Просто жди меня здесь, — сказал ему Сэм, направляясь в сторону, чтобы пополнить запасы кофе.

Люцифер кивнул, но когда Винчестер вернулся, его не было на месте.

Он обнаружился в отделе музыкальных инструментов, за фортепьяно. Его пальцы летали над клавишами так легко и невесомо и извлекали такие звуки, словно он только и делал, что играл на этом инструменте всю свою жизнь.

Продавец хотел сделать замечание, но замер; замерли и люди кругом — громадное помещение, в котором раздавался только шум споров и торговли, вдруг наполнился не мелодией даже, а каким-то криком души, выражающим все одиночество, какой-то попыткой в конце концов выплеснуть все то, что творилось внутри, наружу.

Сэм бывал на многих концертах, но ни разу не слышал, чтобы играли так — словно от этого зависела жизнь, словно ничего больше не имело значения, словно было только это старое дешевое фортепьяно и музыка, которая, кажется, рождалась из души.

Люцифер закончил играть, а в зале все еще царила тишина — никто не мог найти в себе силы, чтобы сдвинуться с места.

Сэм вдруг понял эту грусть в голубых глазах — воспоминания всегда приносили с собой что-то тяжелое, горькое, а воспоминания Люцифера, Сэм это знал на собственном опыте, имели привкус пепла, который в Аду имел не только вкус, но и запах.

Когда-то Люцифер сиял ярче всех. Когда-то он играл на фортепьяно каждый день.

Но это было до, а они уже прекрасно знали, как много может значить такое простое слово.

Ладони у Люцифера были по обыкновению холодные, но на этот раз Сэм не возражал.

— Не знал, что ты умеешь, — он переплел свои пальцы с чужими, осторожно беря и сжимая в своей хватке мягкие ледяные руки.

— Я и сам, — Люцифер отвел взгляд, — забыл.

@темы: Рейтинг: PG-13, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Жанр: angst, Жанр: h/c, Фанфики

---

It's all about faith

[valela]

Название: It's all about faith
Автор: [Valeri.]
Фандом: Supernatural
Герои: Сэм/Люцифер
Размер: мини
Предупреждение: ER, АУ, возможно ООС
Краткое содержание: вообще, мало что меняется.
Просто теперь Сэм знает, каково это — быть преданным тем, кому ты верил больше всего.

Когда Сэм узнает правду про Зика, он не устраивает истерик, как ожидает Дин, нет, он ничего не говорит. Он молча собирает вещи и уходит из номера ночью, даже не оставив записки. Он наполняет карманы различными амулетами и оберегами, которые скрывают его от ангельского радара. Он не берет трубку, когда телефон разрывает мелодия, много лет назад поставленная на старшего брата.

Вообще, мало что меняется.

Просто теперь Сэм знает, каково это — быть преданным тем, кому ты верил больше всего.

Иногда в зеркалах, в витринах ему кажется отражение голубых глаз того, настоящего Люцифера — полного боли, одиночества и понимающего света. Иногда ему вспоминается его собственная версия Дьявола — искаженная, исковерканная его сознанием, перевернутая с ног на голову. А иногда он не видит ничего — пустота, всеобъемлющая, черная, тяжелая.

Теперь Сэму кажется, что он понимает Люцифера, всегда понимал, с самого первого дня.

Сэм не молится больше, хоть и проводил за этим занятием несколько минут перед сном всю свою жизнь. Просто он верил, а потом появились ангелы и заговорили. А теперь ангелы ходят среди людей, и он просто не видит смысла разговаривать с пустотой.

Винчестер просто заходит в попадающиеся на пути церквушки и молча сидит, разглядывая витражи, орнаменты, фрески. Он молчит, потому что знает, что с другой стороны его никто не слышит — там, по ту сторону облаков и неба, никому нет дела до его слов. А кругом люди молятся, просят, верят, надеются. Сэм тоже верил когда-то, но теперь твердо усвоил: верить ни во что нельзя. Все постепенно исчезает, растворяется, словно и не существовало совсем. Так и его вера в брата растворилась промозглой ночью и стала чем-то вроде расплывчатого воспоминания с оборванными краями — чтобы не хвататься, не вспоминать.

Очередным туманным утром в небольшой церкви нет никого.

Сэм садится по своему обыкновению на третью лавку от начала и — молчит. И молчанием этим он привык выражать все: обиду, горечь, недоумение, злость и боль от предательства.

Он заставляет себя не оборачиваться, когда скрипит и тихо щелкает входная дверь, оповещая о новом посетителе этого богом забытого места. Человек что-то бормочет, долго стоит на одном месте, а потом садится прямо в центр — за две скамейки от Сэма.

— Это просто глупо, — доносится до Винчестера сзади. — Ты ведь не слушаешь, да? Но я все равно скажу, слишком уж долго я молчал.

Голос говорящего кажется знакомым, и охотник уверен, что уже слышал его раньше, но чего-то не доставало — то ли мягкости, то ли каких-то интонаций.

— Мне кажется, что ты сидишь где-то там и смеешься, потому что... ты ведь всегда все знаешь наперед, у тебя на всех есть свои планы. Я прихожу к печальному выводу: ты меня просто ненавидишь. Нет, я конечно, не спорю, есть за что, но иногда ты берешь через край: нельзя давать что-то и тут же это отнимать. Ты почему-то любишь это делать: дарить надежду и забирать ее, вырывать с корнем. Тебе дела нет, что остается после, какие усилия нужно прилагать, чтобы не сойти с ума... О, ты добился своей цели, я свихнулся: разговариваю с потолком!

Сзади вздохнули.

— Я говорю это сейчас не потому, что... Нет, я просто устал от одиночества и предательства вокруг, от всеобщей лжи. Почему Майкл обещал быть со мной всегда, а в следующее мгновение его клинок направлен в мою сторону? Почему он просил прощения и обещал никогда не оставлять меня, а, стоило нам только выбраться, исчез? Разве это моя вина, что у меня нет больше Благодати? Хочешь знать, куда она делась? Будто это так легко — выбраться из Клетки. Я... я просто прошу. Умоляю. Пожалуйста. Я не хочу, я не могу быть один.

Сэм поворачивается прежде, чем успевает подумать. И встречается взглядом с голубыми глазами — грустными и полными боли.

Они молчат, потому что молитвы обоих были услышаны, потому что молиться можно и молча, веря во что-то свое, потому что никто из них больше не одинок.

— Я же говорил тебе, что все дело в вере, — тепло улыбается Сэм, вспоминая их разговоры там, в Клетке.

Люцифер кивает.

— И в чувстве юмора, — добавляет он.

И оба они смеются, потому что это — правильное, настоящее: туман за окном и разговор без слов, потому что все слова уже давным-давно сказаны.

И только предательство горчит где-то на периферии сознания — тяжелое и горькое.

Совсем как разочарование в том, во что верил.

@темы: Рейтинг: PG, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Жанр: angst, Жанр: другое, Жанр: h/c, Фанфики

---

How to Fall, глава 3/8, долгожданное продолжение

[valela]

Глава 1 — здесь
Глава 2 — здесь

Глава 3

Хочется поблагодарить всех тех, кто читает и продолжает ждать перевода несмотря на то, что перерывы между частями получаются довольно большими, за что хотелось бы извиниться. Я фанфик не бросаю, не бойтесь, просто я ведь тоже человек, а летом я совсем не предполагала, что в реале будет такой загруз. Я действительно почти ничего не успеваю(
Но спасибо вам за поддержку, мы почти приблизились к половине!

I do not know what runs
through your
veins anymore,
whether it is toxins or
blood
I am not sure;
but I am positive
you aren't human
just a creature
developed from the
sadness that ate you
alive.

— a.d.r.*

Люцифер все еще спит, когда Сэм просыпается; он лежит лицом к стене. Его дыхание размеренное, а ткань футболки при каждом вдохе обтягивает выпирающие лопатки. Его запросто можно принять за простого человека — лежащего и пытающегося во сне завернуться как можно глубже в одеяло, чтобы согреться. Это так отличается от того Люцифера, что был накануне вечером — стоявший на снегу босиком и смотрящий на звезды так, словно никогда их до этого не видел.

Об этом глупо переживать. Бессмысленно.

Сэму нужно в душ.

Вода по-прежнему ледяная, но в череде последних событий это именно то, что надо. Последняя неделя выдалась какой-то туманной, смазанной и наполненной чужими бормотаниями, чужим еле ощутимым присутствием. Холодная вода все это смывает, уносит с собой. Больше всего Сэму нравилась ясность, намека на которую в данной ситуации даже и искать не стоило. Последних недель просто не должно было существовать. Ему хотелось бы, чтобы все это исчезло: смущение, странное чувство вины и нужды и, что хуже всего, страх потери, страх, которого по идее даже быть не должно.

Сэм упирается рукой о стену и, сжав губы, остается под струями воды так долго, как только может. Наконец он поворачивает кран и ступает на холодный кафель.

В ванне только одно старое полотенце, но охотник благодарен и за это; он оборачивает его вокруг талии и прислоняется к раковине, переводя дыхание и вглядываясь в свое отражение в зеркале.

Оно, конечно же, частичное, словно поделенное на какие-то нелепые части.

Винчестер убрал осколки еще несколько дней назад, но зеркало по-прежнему разбито. В комнате нет окон, и хоть что-то в небольшом помещении можно различить только благодаря зеленоватой лампе, которая распространяет приглушенное свечение. Сэм смотрит в глаза своему отражению, слушая, как капли, падающие с мокрых волос, ударяются о кафель.

Он помнит, как выглядел Люцифер, смотревший на него с каким-то отчаянием в блестевших в темноте глазах. Приглушенное освещение придало его взгляду еще больше выразительности, теперь так просто из головы не выкинешь.

Сэм отходит на несколько шагов и со вздохом проводит рукой по волосам, по лицу. Надо бы побриться. Он нашел два лезвия в небольшом шкафчике под раковиной несколько дней назад, но под рукой нет пены для бритья, да и бриться холодной водой его не очень-то и тянет.

Тело высыхает достаточно быстро, он натягивает ту же одежду, мысленно напоминая себе постирать ее при первом же удобном случае, и, распахнув дверь, направляется в главную комнату.

Раскладушка пуста.

Сэм быстро окидывает комнату взглядом, прежде чем подойти к двери. Она закрыта, но сквозь окно он может видеть Люцифера, стоящего всего в нескольких шагах от домика и исследующего окрестности.

Солнце ярко светит, а небо чисто, как и накануне ночью; свет отражается от снега. Все вокруг покрыто белым покрывалом, простирающимся до озера, где высокие камни торчат нелепыми формами.

Еще недолго Сэм позволяет себе просто смотреть в окно, затем вздыхает и тянет руку к ручке двери, но останавливает себя и вновь выглядывает наружу. На этот раз Люцифер умудрился надеть ботинки и куртку, в которой все это время ходил сам охотник. Его руки лежат в карманах, словно он откуда-то знает, что там им самое место.

Винчестер возвращается на кухню и ставит кипятиться чайник, заранее наполненный принесенным еще вчера подтаявшим снегом, попутно доставая из шкафчика над плитой две чашки и овсяные хлопья.

Дверь открывается ровно в тот момент, когда начинает свистеть чайник.

Сэм заливает хлопья кипятком, не поворачиваясь даже тогда, когда слышит, как снимают ботинки и вешают куртку на место.

— Что ты делаешь? — доносится откуда-то сзади.

— Еду, — отвечает Сэм.

Раздается ворчание и звук передвигаемого стула.

Сэм разворачивается с чашкой в каждой руке.

Люцифер остро смотрит на него снизу вверх.

Охотник не может остановить себя: он смотрит, неотрывно смотрит на собеседника — слишком уж все это странно. Его глаза по-прежнему голубые, но в них нет ничего необычного — все в пределах обычного спектра. Взгляд все еще кажется чересчур мудрым и слишком сильным, но чего-то не хватает.

— Ты выглядишь иначе.

У Сэма уходит около минуты, чтобы понять, что фраза произнесена не им.

— Что?

— Теперь, — повторяет Люцифер, кивая на свое собственное тело с оттенком какого-то отвращения, — ты выглядишь иначе.

— Ну, ты тоже, — признает Винчестер.

Люцифер фыркает, словно Сэм понятия не имеет, что именно в нем не так.

— Это я сделал? — вдруг спрашивает он.

Сэм поворачивается. Люцифер кивает в сторону его запястья, и, проследив за его взглядом, охотник замечает едва заметные синяки там, где захват был наиболее прочным.

— А, это, — смотрит на него Сэм. — Думаю, тебе что-то снилось.

Люцифер замолкает на какое-то мгновение, словно обдумывая услышанное.

— Если это для меня, то в этом нет нужды, — наконец произносит он.

Сэм переводит взгляд на овсянку в своих руках и понимает, что почти забыл о ее существовании.

— Ты неделю ничего не ел.

— Я вообще ничего не ел. Никогда.

Охотник вздыхает и скрещивает руки на груди.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

Взгляд Люцифера мгновенно меняется, и он смотрит на собеседника с чем-то, похожим на легкую злость.

— Ты..? — начинает Сэм, сам не до конца понимая, почему это так важно.

— Ты должен быть осведомлен лучше меня, — с горечью в голосе произносит Люцифер. — Или ты не этого добивался?

— Мы не знали, что точно произойдет, — честно признается Сэм.

— Счастлив достигнутым?

— Как посмотреть, — отвечает охотник, внимательно осматривая его. — Я все еще не уверен, что ты не врешь.

— Я не лгу, Сэм, запомни.

Сэм просто смотрит на него этим своим взглядом, который так и говорит: "Да ладно?!"

— Хорошо, — устало вздыхает Люцифер и откидывается на спинку стула. — Если бы я лгал, почему бы я, имея возможность, предпочел бы проводить время таким унизительным способом? Я уверяю тебя, если бы я мог что-то изменить, наше совместное времяпрепровождение было бы куда более развлекательным.

— Для кого? — усмехается Сэм.

— Я никогда не хотел причинить вреда тебе, Сэм, — заметно хмурится Люцифер. — Уж ты-то должен это знать.

— Прости, на это я не куплюсь, — качает головой Винчестер.

— Тут не на что "покупаться", — тихо настаивает Люцифер. — Это всего лишь правда.

— А это, — Сэм рукой обводит контур чужого тела, — тоже правда?

Люцифер поднимает на него взгляд.

— Правда в том, что ты сломал меня.

— Ты сломал меня первым! — не выдерживает охотник.

Выражение лица Люцифера меняется, словно он не совсем понимает, о чем ему говорят, и снова смотрит куда-то в пол.

— Что насчет твоего весселя? — спрашивает Сэм и сам удивляется тому, что раньше это ему и в голову не приходило.

— А что насчет него? — уточняет Люцифер.

— Ну, ты теперь человек... — начинает Винчестер и замечает, как Люцифер отводит взгляд, словно само упоминание об этом приносит боль. — А он тогда где?

— Мертв, — Люцифер снова смотрит на него.

— Как?

— Твой брат выстрелил ему в голову.

Сэм пялится, потому что, ради всего святого, это, возможно, первый раз, когда он осознал, что...

— Ну, да, — говорит он. — Значит, это... просто ты?

Люцифер поворачивается, и на секунду Сэму кажется, что в голубых глазах он замечает ту самую печаль, которую он увидел в самую первую ночь там, около разбитого зеркала.

— Да. Просто я.

Сэм смотрит на него какое-то время, а потом снова начинает говорить.

— Ты можешь доказать, что ты не врешь? Что ты на самом деле пал?

Плечи Люцифера напрягаются.

— Прошу прощения, если то, что происходило на протяжении, если я правильно полагаю, нескольких дней, не послужило достаточными уликами для тебя.

Сэм фыркает и окидывает комнату взглядом, словно стараясь найти хоть какую-нибудь подсказку, что, конечно же, глупо, но тут же замирает.

Есть один способ.

Осознание появляется где-то на уровне живота, проникает в грудную клетку. Оно кажется мимолетным, но оно там, оно есть, и, вполне возможно, это единственный способ узнать наверняка.

Он даже думать об этом не должен. Если бы тут был Дин, если бы он знал, что задумал его брат, он бы застрелил его без раздумий... но все-таки это было хоть что-то. И даже если охотник знал, что должен был игнорировать подобные мысли, отталкивать их и притворяться, что ему это даже в голову не приходило, он чувствовал странную уверенность в своей правоте. Одна его часть уже давным-давно поняла, что Люцифер не лжет, поняла в тот самый момент, когда Винчестер увидел бесчувственного ангела, распростертого на снегу. Иначе зачем бы он тащил его, пытался спасти, сделать что-нибудь, хоть что-то?

Сэм сглатывает.

— Да.

Люцифер пораженно смотрит на него.

— Что ты сказал?

Сэм чувствует, как уверенность разрастается, поднимает адреналин в крови так, как раньше это делала демоническая кровь.

— Я сказал "да".

Лицо Люцифера сначала ничего не выражает, он просто смотрит на Сэма, но затем охотник делает несколько шагов назад, когда замечает выражение злости на бледном лице. Люцифер же просто отворачивается и плотно сжимает челюсти, зажмурившись.

— Ты меня не слышишь? — слова вылетают прежде, чем Винчестер успевает подумать; они получаются грубее и насмешливее, намного обиднее, чем планировалось.

— Прекрати, — Люцифер закусывает губу; он по-прежнему смотрит куда-то в сторону, вцепившись руками в стул, на котором сидит.

И Сэм хочет остановиться, знает, что нужно, знает, что их план сработал, что теперь он может быть уверен, но ему так чертовски хорошо. Он ощущает чувство свободы, осознание безопасности; он знает, что они сделали это, действительно сделали: сработало! Никаких языков пламени, криков о помощи или еще чего. Просто мир. Простой, глупый, великолепный, и все будет хорошо. Все это переполняет все его существо, и охотник не может сдержать короткого смешка.

— Ты не можешь этого сделать, — Сэм не может перестать улыбаться. — Ты действительно не можешь.

— Не тебе говорить мне, что я могу, — отрывисто бросает Люцифер и теперь смотрит собеседнику прямо в глаза; наверно, это должно пугать, но Сэм лишь подступает еще ближе.

— Но ты не можешь, — говорит он, наклоняясь; он ненавидит себя за то, что от этого становится так хорошо, но одновременно с этим ему ужасно нравится это новое чувство. — Я стою прямо перед тобой и даю согласие. Я же знаю, что ты хочешь, просто не можешь. Не так ли?

— Я попросил тебя прекратить, Сэм.

— А хочешь знать, почему ты не можешь? — настаивает Винчестер, наклоняясь еще ближе. — Потому что теперь это — все, что у тебя есть, это то, кем ты стал, — несчастный жалкий и сломленный. Совсем как мы.

Люцифер все еще не размыкает челюстей, и охотник слышит его учащенное дыхание, полное ярости.

— Ты человек, — почти шепчет Сэм. — И ты абсолютно одинок.

Кулак врезается в его лицо прежде, чем он успевает отразить удар или понять, что он последует.

Винчестер отшатывается на несколько шагов и проводит рукой по опухшей от удара губе, где уже появляется кровь.

— Сэм, я не... — голос шокирован и потерян, но теряется за звуками чужого смеха.

А смеется он долго, так, как, наверно, не смеялся еще никогда, потому что это — ничего. Всего лишь разбитая губа. Дьявол ударил его в лицо, и все, что он получил — разбитая губа; ему доставалось и больше в жизни. Контраст настолько нелеп, что он с трудом заставляет себя выпрямиться и прекратить смеяться.

Люцифер смотрит на свои руки так, словно никогда не видел их до этого.

— Тебе надо было остановиться, когда я попросил те —

Сэм бьет в ответ. И, боже, ощущение просто прекрасно.

Удар получается такой силы, что Люцифер отлетает назад, врезается в стол, и все его содержимое оказывается на полу — посуда, карты, какие-то другие вещи.

Сэм все еще улыбается, но смеха уже нет, его заменило горячее дыхание, обжигающее грудную клетку. Охотник пытается выровнять дыхание, но ничего не выходит.

Люцифер проводит ладонью под носом и подозрительно смотрит на кровь, словно никогда прежде ее не видел. Затем он поднимает взгляд на Винчестера, и в его глазах что-то темнеет.

Он встает быстрее, чем Сэм ожидал, но не настолько, чтобы тот не успел заблокировать удар локтем. Охотник ныряет вперед, ударяя, а Люцифер даже не пытается защищаться, едва издавая звук, когда кулак Сэма врезается прямо в ребра. Люцифер бьет в ответ и попадает прямо в чужую челюсть, и Сэм, ударяя в ответ, все еще шокировано думает о том, каким нормальным все это кажется. Он бьет левой рукой с такой силой, что заставляет Люцифера пошатнуться, но это всего лишь шаг назад; в следующую секунду тот уже снова нападает на охотника со всей силой и валит его на пол.

Сэм пытается подняться, но Люцифер приземляется прямо на него, занося руку для удара. Сэм уклоняется, и кулак его противника врезается в дерево с таким сильным звуком, что Винчестер пораженно пялится на него. Сам же Люцифер даже не замечает этого — его кулак врезается в челюсть охотника где-то справа.

Моргнув, Сэм видит, как тот заносит руку для очередного удара, но почему-то словно о чем-то задумывается. Мимолетное сомнение — все, что нужно Винчестеру: он грубо хватает его за плечо и скидывает его с себя на деревянный пол достаточно сильно, чтобы выбить воздух из легких и удержать его в таком положении.

Сэм сжимает руку в кулак и готовится нанести удар, но Люцифер не двигается. Даже не вздрагивает. Он просто смотрит на охотника своим темным и глубоким взглядом, и в нем что-то еще есть, что-то, что Сэм уже видел. Он не двигается. И Винчестер вдруг понимает, что и не сдвинется.

Медленно его пальцы разжимаются сами по себе, и он падает рядом, тяжело дыша.

Когда он перестал улыбаться? И когда смех превратился в неприятное тошнотворное ощущение где-то в низу живота?

Люцифер даже не делает попыток сдвинуться с места, это заставляет гнев в груди Сэма улечься, и, прежде чем он понимает, что он делает, Винчестер вскакивает на ноги, хватает куртку и вылетает из хижины.

Его встречает холод улицы и свежесть морозного воздуха. Он вдыхает ледяное дыхание зимы, и это, кажется, успокаивает все внутри него.

Он не перестает двигаться, идет сквозь снег, дальше, куда угодно, лишь бы уйти, скрыться.

Снег глубок, и каждый шаг требует чертовски огромных усилий, но это именно то, что нужно. После тридцати или сорока таких шагов усталая пульсация в ногах хорошо так отвлекает от ноющих скул и жжения в области губ. И он молит бога, чтобы изо рта исчез этот металлический привкус, потому что все, о чем он может думать, это тот странный запах в ванной с разбитым зеркалом и странный свет в чужих глазах, полных грусти. Снаружи и так слишком светло, чтобы еще эти воспоминания мешали идти вперед.

Он пытается сосредоточиться на этом, на снегу и свету в форме горного хребта, который виднелся впереди, но все, что может видеть — это Люцифер, без движения лежащий под ним, словно ничего не боявшийся и напуганный до невозможного одновременно, с этой болью и грустью в глазах, как будто испытывающий Сэма. Он не имел никакого права смотреть так на Сэма, а охотник имел полное право стереть это выражение с его тлица.

Почему тогда он чувствует себя так, словно его тошнит, и одновременно с этим ему хочется кричать?

Он засовывает эти ощущения куда поглубже, думает только о пульсации в ногах, делает шаг ша шагом и вскоре понимает, что направляется прямо к хребту.

Так и есть. Он хотел осмотреться получше с самого начала, с тех самых пор, как они очутились здесь. Это не его вина, что постоянно шел снег, и у него просто не было шанса выйти наружу. Теперь у него есть возможность сделать то, что он так долго откладывал, и грех было бы ей не воспользоваться.

Сэм продолжает идти и, погруженный в свои мысли, пытающийся игнорировать все, кроме усталости ног, не сразу замечает, как оказывается у подножия. Тут снег плотнее, что немного облегчает путь, но ноги скользят, и он хватается за верхушки небольших деревьев, чтобы удержаться, и продолжает подъем.

Кажется, прошла вечность, прежде чем деревья расступились и он оказался на ровной поверхности.

Замечательный вид.

Сэм вздыхает, пытаясь выровнять дыхание, и осматривается.

Отсюда горы кажутся еще более высокими. Они раскинулись вдали, огромные и могучие, пронзающие небо своими вершинами, отражающие солнце своей белоснежной поверхностью. Он окидывает их взглядом. Некоторые из них высотой с хребет, на котором стоит он, есть и повыше, такие, что трудно охватить взглядом. Они намного больше, чем Сэм подумал вначале.

Он смотрит вниз. Отсюда хижину видно довольно хорошо, и он вдруг понимает, что находится не так уж и высоко, как подумал сначала, — он может видеть все детали довольно отчетливо: солнечные панели, дымоход, окна, стекла которых отражали солнечный свет.

Он может видеть следы, которые они оставили на снегу. Можно видеть, как два человека дошли до озера разными путями, а потом повернули обратно, оказавшись в непосредственной близи друг от друга. Еще один след ведет недалеко от домика — недавний поход Люцифера этим утром. Сэм может видеть свои собственные следы, ведущие сюда, наверх.

Зачем-то он окидывает местность взглядом в надежде найти следы того дня, когда все пошло не так, но их нет, и не должно быть, если учесть, что снегопад кончился несколько дней назад. Глупо.

Сэм глубоко вздыхает. Ледяная свежесть дарит ощущение покоя. Он вдыхает воздух еще глубже, наслаждается легким покалыванием.

Из дымохода вырывается небольшая струйка дыма. Винчестер прослеживает за ней глазами до тех пор пока она не сливается с немногочисленными облаками в форме нелепых детских рисунков-каракулей.

Сэм оглядывается напоследок и направляется назад.

Солнце уже почти садится к тому времени, как он открывает дверь. Свет отбрасывает забавные тени на пол, оставляя участки комнаты неосвещенными.

Внутри никого нет.

Винчестер сдерживает порыв закричать, но сглатывает и проходит внутрь, снимает куртку с обувью.

Сначала он замечает стол. Он стоит на своем месте, карты лежат на нем, где и были до драки, а на полу нет овсянки. Две чашки стоят на сушилке около раковины. Сэм смотрит на них, пока звук из другой комнаты не отвлекает его.

Источник явно находится в ванной комнате.

Охотник тихо направляется туда и замечает Люцифера, стоящего около раковины и исследующего свою руку при флуоресцентном свете.

Сэм может видеть его костяшки, поврежденные в драке. Люцифер не замечает его; он заинтересованно касается поврежденной кожи, словно знает, что должен что-то сделать, но понятия не имеет, что именно. Он проводит пальцем там, где кожа почти отсутствует и шипит от непривычных ощущений.

— Эй — протестующе вырывается у Сэма, прежде чем он успевает подумать.

Люцифер поворачивается и смотрит на него. В его глазах все еще гнев, но теперь он больше похож на стыд. Или же это просто игра света.

Люцифер выглядит так, словно не понимает.

— Ты делаешь это неправильно, — Сэм кивает на его ладонь.

— Я более чем способен —

— Наоборот, — спокойно говорит ему Сэм, пытаясь заставить свой голос звучать как можно добрее. — Ты понятия не имеешь, как это делается.

Люцифер переводит взгляд на свою поврежденную руку и хмурится.

— Я могу помочь, — предлагает Сэм.

В основной комнате при нормальном освещении Сэм заставляет его сесть на раскладушку и ставит чайник кипятиться прежде, чем осмотреть чужую руку получше.

Ничего хорошего он не видит. На двух костяшках содрана кожа, кругом полно заноз. Один из ногтей покраснел, и вскоре станет фиолетовым.

Сэм смотрит на него, но Люцифер глядит себе под ноги.

— Знаешь, ты не можешь так драться, — говорит ему охотник.

— Как — так? — спрашивает Люцифер.

— Словно тебе нет дела, что ты можешь сломаться. Словно ты этого не боишься.

— Я не боюсь, — вздыхает тот.

— Разве?

— У меня хорошо получается быть сломленным, Сэм. У меня есть тысячи лет практики.

— Но не так, как в этот раз, — сглатывает, прежде чем ответить, Винчестер.

— Да, — Люцифер выдерживает его взгляд и расслабляет плечи, — не так.

Сэм снова смотрит на поврежденную плоть перед собой. Рука Люцифера едва ощутимо подрагивает.

— Я не должен был... Я не должен был делать этого.

Люцифер издает звук, словно готов рассмеяться, но выходит слишком горько и мягко.

— Я имею в виду, — поправляет себя Сэм, — я должен был, я знаю это. Я хотел, и это было правильно. Я не извиняюсь, но...

Рука Люцифера вздрагивает.

— Это было жестоко, — наконец произносит охотник. — А для этого не было никакой причины.

— Это не твоя вина, — будничным тоном говорит Люцифер. — Ты просто привык сыпать соль на рану окружающим.

Сэм просто вздыхает, наблюдая за тем, как тени на стене удлиняются от каждого движения.

— Я не знаю, почему я ударил тебя, — заявляет Люцифер спустя какое-то время.

Сэм смотрит на него; тот прислонился к стене, уставившись во что-то видимое только ему и словно пытаясь что-то понять.

— Я просто сделал это, — продолжает он. — Эти тела... Я не знаю, как вы управляете ими, или почему вы хотели бы. Гнев, смущение и отчаяние смешиваются во что-то невозможное и я теряю контроль. Все это немного неповоротливое.

Сзади них свистит чайник. У Сэм уходит какое-то время, чтобы осознать это, а потом он поворачивается и снимает его, наливая горячую воду в чашку, чтобы обмакнуть туда кусок простыни. Но затем задумывается и снова открывает шкаф.

Спустя несколько минут, он пересекает комнату и протягивает Люциферу чашку с супом.

Голубые глаза смотрят на нее, а потом поднимаются на Сэма. Затем, медленно, чужие пальцы берут посуду и притягивают к себе.

Сэм возвращается к столу за своей порцией и за повязкой.

Он берет поврежденную руку и укладывает себе на колени, смывая теплой водой засохшую кровь.

Люцифер вздрагивает, снова застывает и с интересом смотрит за процедурой. Сэм осторожно промывает те места, где кожа отсутствует, и останавливается в тех местах, где нужно сперва удалить занозы.

— Ешь суп, — говорит он, не поднимая глаз.

Люцифер ничего не говорит, но спустя минуту он слышит, как тот хлебает содержимое, а затем глотает.

— Я устал, — говорит Люцифер таким тоном, словно это что-то неизвестное и извращенное.

— Так поспи, — просто отвечает Сэм, начиная накладывать сухую повязку.

Рука Люцифера напрягается.

— Я не хочу спать.

Тихий голос заставляет Сэма поднять глаза. Лицо Люцифера полно сомнения и волнения.

— Сны? — спрашивает Сэм.

— До этого, — хмурится Люцифер, — я понятия не имел, что они могут быть такими реалистичными.

— Ну, да, — пожимает плечами Винчестер за неимением другого ответа.

Он заканчивает повязку и возвращает руку Люциферу; тот смотрит на нее так, словно только что вспомнил об ее существовании.

— Доедай, — встает Сэм.

Люцифер фыркает, морщится при глотке, но делает то, о чем его просят.

примечания

* — Я не имею понятия теперь,
Что по твоим
Венам бежит,
Яд это, или кровь —
Я не уверен;
Но я считаю, что
Не человек ты,
Просто существо,
Родившееся из
Тоски, что заживо тебя
Проглотила.

(дословный перевод, п/п)

@темы: Рейтинг: PG-13, Пейринг: Люцифер/Сэм, Персонаж: Люцифер, Персонаж: Сэм, Жанр: angst, Жанр: другое, Жанр: h/c, Фанфики