Название: Нow to Fall
Автор: FortinbrasFTW
Переводчик: [Valeri.]
Фандом: Supernatural
Герои: Сэм/Люцифер
Оригинал: "How to Fall"
Размер: мини (скорее, миди)
Состояние: в процессе, 1/8
Краткое содержание: Когда что-то в заклинании идет не так, Сэм, в довольно затруднительном положении, оказывается на севере канадской глуши, и ему не остается ничего другого, кроме как затаиться и ждать спасения. И все было бы не так уж и плохо, если бы не сломленный ангел, которого Сэм совершенно случайно утянул за собой.
Глава 1
читать дальше
I’m sorry you were not truly loved and that it made you cruel.
— Warsan Shire*
— Warsan Shire*
Холод —
Сэм задыхается; он пытается открыть глаза, но кругом лишь темнота.
Больно. И он кричит.
Звук разносится эхом, глухой и теряющийся в огромном пространстве, и ветер дует слишком сильно, будто стараясь задушить его, лишить жизни.
Но он ничего этого не замечает, все это не имеет значения, пока его почти выворачивает наизнанку; он поворачивает голову в сторону в надежде хоть что-то увидеть и понять, какого черта происходит. Каким-то чудом его уже не тошнит, он перекатывается и, устраиваясь на животе и чувствуя какое-то облегчение, пытается встать.
Он тут же падает обратно на снег, когда тело сводит судорогой боли, которая пытается впиться в его существо как можно глубже, дальше, сильнее. Постепенно ощущения меняются: теперь это что-то, что прочно решило обосноваться в нем.
Но что-то не так, что-то ледяное и мокрое под коленями, что-то, что больно ударяет его в лицо в темноте, - и он понимает, что действительно темно. Настоящая ночь. Не когда закрываешь глаза, а полная темнота, - и это пугает больше всего. А то, что такое влажное и неправильное вокруг...
Снег.
Он за шиворотом, под рубашкой, под курткой - противный и холодный. И это еще не все: ужасный ветер треплет его волосы, бьет в лицо, завывая в ушах. Все части тела все еще сводит от боли, но другое чувство заменяет ее, пока холод медленно, но верно завладевает его телом. Нет ничего удивительного в том, что его пальцы замерзают и судорожно зарываются в снег.
Он сосредотачивается на этом. Холод. Сейчас только это имеет хоть какой-то смысл.
Он цепляется за эту мысль и с трудом умудряется сделать один вдох через нос, кусая губы от боли. Еще один. И еще. И, ладно, это уже начало, теперь можно подумать, хотя бы чуть-чуть. Но нет ничего сложного в том, чтобы думать. Одна мысль пульсирует в голове: где я, черт возьми?
Сэм заставляет себя себя открыть глаза и оглядеться.
Снег.
Много снега.
И темнота.
Ночь. Холод. Снег. Много снега.
Черт.
Ему приходится смотреть туда, куда меньше всего хочется. Он это знает, и боль, по сути, не такая уж и сильная. Он может ясно видеть на два фута вперед, так как глаза его постепенно привыкают к темноте. Он сглатывает. И смотрит.
Порез на руке, как и ожидалось, никуда не делся - четкая красная линия, в темноте больше похожая на чернила.
Он заставляет себя сосредоточиться, чтобы облегчить боль так, как он привык делать: где больно и как? Боль от того, что кажется, словно иглы пронзили легкие? От того, что голова кружится от каждого укола боли? От того, что сломана кость? С этим он может справиться, не так ли? Боль - это просто. Боль - это знакомо. Поэтому он пытается.
Рука болит. Немного. Но тупой, пульсирующей болью на месте пореза. И еще острая, колющая боль, но это от того, что он весь в снегу, и тот проникает куда только можно.
Так. Хорошо. Теперь можно и о другом подумать. Он пытается разглядеть хоть что-то сквозь сильный ветер и хлопья снега, и привыкшие к темноте глаза уже видят получше. Предметы обретают формы, и он замечает высокие контуры.
Деревья. В этом, кажется, есть смысл.
Деревья огромные, высокие, острые, и их стволы занесены снегом. Вдалеке виднеются тени еще выше. Горы, возможно.
И, Иисусе, где он, черт возьми?
Нужно сдвинуться с места, хоть чуть-чуть. Он встает на ноги и —
Чертчертчерт...
От резких движений тело словно кричит на него, умоляя перестать. Но он не обращает на боль никакого внимания, и она постепенно перестает занимать все его мысли.
— Дин! - кричит он.
Ветер бьет его в лицо, подхватывает его крик и уносит куда-то в небо.
— Бобби!
Ветер словно возвращает крик ему в лицо.
Он пытается сглотнуть вставший в горле комок прежде, чем снова крикнуть.
— Кас! Дин!
Ничего.
Даже нет эхо.
Сэм судорожно ерошит волосы на голове, словно то, что он вцепляется пальцами в пряди, поможет остановить разрастающуюся внутри панику. Он сглатывает и снова смотрит на деревья, потому что ничего другого ему больше не остается. И тогда он замечает кое-что.
В темноте плохо видно, но он напрягает зрение и вглядывается.
Тело. Человеческое тело.
— Эй!
Он не сразу понимает, каким отчаянным выходит этот крик, потому что продвигается вперед по снежным заносам прежде, чем боль снова атакует очередным приступом.
В любом случает, движение, кажется, приносит облегчение. Или же облегчение приносит то, что он постепенно приближается к тому, что лежит на снегу? Кто знает.
Кто бы это ни был, он не двигается. Волосы почти замерзли, и Сэм убирает их с лица, чтобы не закрывали обзор. Привыкшие глаза видят лучше, и он замечает что-то черное на снегу, что может быть только кровью; Сэм чувствуется как что-то внутри предательски сжимается.
Он теперь двигается быстрее, несмотря на тяжелый снег, который так и липнет к одежде; он пытается кричать, но не может издать ни звука, поэтому просто продолжает двигаться вперед, разгребая снег руками и стараясь дотянуться до распростертой фигуры.
Он понимает, как сильно замерзли пальцы, только когда ему удается-таки ухватиться за ткань, - он почти не чувствует ее в руках. Но это не мешает ему поплотнее ухватиться и тянуть на себя изо всех сил.
Постепенно вес поддается, и тело переворачивается.
Сэм разжимает пальцы медленно, очень медленно.
Он разжимает руку потому, что сложно не сделать этого, когда он отшарахивается в испуге и с непреодолимым желанием оказаться как можно дальше в эту же секунду, уставившись широко распахнутыми в ужасе глазами и давясь словами, потому что теперь он знает. Истекающая кровью фигура на снегу собрала все детали головоломки воедино.
Сэм может не знать, где он, но он знает, почему, и, хуже всего, он знает, с кем.
***
— А если это не сработает?— Дин увлеченно рассматривает узор на ковре Бобби с таким видом, будто ничего важнее нет.
— Дин, — вздыхает Сэм, устало опираясь о стол, — мы говорили об этом тысячу раз. Мы должны попытаться, больше нам ничего не остается.
И, Господи Иисусе, они действительно поднимали эту тему несчетное количество раз за эти две недели, полные фаст-фуда и ночных поисков в надежде найти другой выход.
— Да, но я лучше спрошу еще тысячу раз, пока мы не получим ответ, в котором будем уверены! — кричит Дин и со стуком ставит бутылку пива на стол, оглядываясь на Каса, который молча стоит у входа в комнату.
Кастиэль выглядит уставшим. Сэм замечает, тогда как Дин - нет, или делает вид, что не видит это выражение, которое лицо ангела всегда принимает, когда его человек в очередной раз натыкается своим твердым лбом на реальность.
— Как я уже сказал ранее, я не могу быть полностью уверен, — нахмуренные брови Каса сложились в задумчивую складку на лбу.
Сэм тихо рычит. Они обсуждают это целыми днями, неделями - с тех пор, как нашли этот старый потрепанный том в логове ведьм. Бобби и Кас провели несметное количество часов за этой книгой, и теперь они наконец-то нашли решение, и им осталось преодолеть последнее препятствие - очень упрямое препятствие...
— Хватит пустых разговор, — встает младший Винчестер. — Мы говорим об этом уже несколько недель. Больше не о чем говорить. Это - все, что у нас есть, и нам придется смериться с этим и попытаться что-нибудь сделать, хоть что-нибудь.
— Вот так просто? — поворачивается к нему Дин. — Забыв про всякую осторожность, выкинув ее, блять, из окна? — и он демонстративно указывает рукой на это самое окно.
— Дин, — настаивает Сэм, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Мы и так прождали слишком долго... Сколько людей погибло с тех пор, как мы нашли эту книгу? Как близко за это время подобрался Захария? Мэг? И все это в то время, пока мы обсуждаем последствия, как будто тут вообще есть о чем говорить.
— Он, прав, сынок, — тихо говорит Бобби из-за стола, уставившись прямо на свои сцепленные руки. — Мне это нравится не больше, чем тебе, но мы рассмотрели все это дело со всех сторон, и не нашли ничего лучше. И я не говорю, что это - самая лучшая идея, просто у нас больше ничего нет.
— Да знаю, я, знаю, — прикрывает глаза Дин.
— Время на исходе, Дин, — делает шаг вперед Кастиэль. — Люцифер с каждым днем становится сильнее. Ты сам видел, что случится, если у нас не получится...
— Я знаю! — внезапно заводится Винчестер. — Господи, я же сказал, что знаю!
Кастиэль замолкает, выжидая и зная, что охотнику есть еще что сказать.
— Просто... давайте еще раз все обдумаем, как следует, хорошо? — почти умоляюще просит тот.
Сэм вздыхает, но он знает что они близки, ближе, чем когда-либо за эти две недели. Он падает обратно на старый изъеденный молью диван Бобби и проводит рукой по волосам:
— Насколько нам удалось выяснить, оказалось, что заклинание было создано, чтобы уничтожить силу ангела, заставить его пасть, другими словами.
— Да, эдакая ловушка для ангела, - пробормотал Дин. — Или?
— Или, — продолжает Сэм, сделав глубокий вздох, — оно мгновенно уничтожает расстояние между ангелом и сосудом.
— Все равно я не понимаю, почему все так запутанно, — фыркает Винчестер-старший. — Я имею в виду, вам не кажется, что тут одно хуже другого?
— Язык... загадочен, — вставляет Кастиэль. — Я не могу точно сказать, что это означает: отправятся ли ангел и сосуд в одно место, что означает возможность для ангела обнаружить сосуд довольно быстро, или же все силы ангела будут уничтожены, как при падении.
— Это значит, — подытоживает Бобби, разглядывая страницы, разложенные на столе в беспорядке, — что у нас либо будет ангел, у которого не хватит сил продолжать всю эту лабуду с Апокалипсисом, либо Дьявол, которому захочется порвать обивку моего любимого дивана.
— И все уже готово? — спрашивает Дин.
— Вполне, — вздыхает Сингер. — Не то, чтобы это было похоже на субботний пикник, но Кас собрал все, что необходимо, кроме...
— Крови сосуда, — заканчивает Сэм.
— Я говорил, что это следовало бы сделать мне, — недовольно отвечает Дин.
— Нет, Дин, — младший Винчестер качает головой, — мы уже говорили об этом. Майкл не является нашей главной проблемой.
— Звучит убедительно.
— Даже если и так, это все равно должен быть Люцифер. Если нам удастся заблокировать его моджо, все будет кончено. Майкл сможет делать с ним все, что захочет, а он не сможет сделать ничего, что привело бы к разрушению или повреждению мира. Конечно, Небесная братия будет не в восторге, но...
— А что, если все получится наоборот? — грубо перебивает Дин. — Что, если вместо того, чтобы сделать из Дьявола бесполезного придурка, это супер-пуппер заклинание-вуду приведет его прямо сюда, и на ковре получится совсем другой узор?
— Если он придет сюда, - сглатывает Сэм, — мы разберемся. Ему все еще нужно мое согласие, а ты знаешь, что он никогда его не получит.
Дин стонет и садится, закрывая лицо ладонями.
Кастиэль делает еще несколько шагов вперед:
— Я буду готов забрать тебя, если что-то пойдет не так, Сэм.
Старший Винчестер качает головой.
— Ты уверен, Сэмми? - спрашивает он.
— Нет, - брат смотрит ему в глаза, — но это - лучшее, что у нас есть.
— Итак, дамы, — говорит Бобби, вставая. — Давайте сделаем это до того, как я осознал, что мы собираемся совершить наиглупейший поступок в жизни.
Сэм пытается игнорировать вздох брата, бездействие Сингер и странный, прожигающий взгляд ангела.
Он сглатывает, делает шаг вперед и закатывает рукав.
***
Люцифер не двигается.
Нет никаких сомнений, что это он. Все те же квадратные скулы, короткие лохматые волосы, имеющие какой-то неряшливый вид, как и щетина, эта оливковая рубашка поверх футболки и эти поношенные джинсы усталого от жизни человека.
Сердце Сэма стучит, словно бешеное, но ничего не происходит, и охотник вдруг понимает, что на него не направили всю мощь ангельской силы. Это немного успокаивает.
Он ослабляет хватку на ноже на бедре и медленно подходит ближе.
Люцифер остается лежать неподвижно, устроившись на месте, где Сэм перевернул его навзничь. Ну, "устроившись" - не совсем точное слово... слово предполагает какую-т о передышку, а тут совсем другое. Больше похоже на крушение самолета - нечто разбросанное, оттащенное в сторону с особой жестокостью. Такое впечатление складывается, в основном, из-за крови. На лбу Люцифера порез, и Сэм смотрит на дерево прямо за ним. Должно быть, он врезался в него, когда... когда что?
Он помнит слова Бобби, пока тот читал заклинание на латыни; помнит стоявшего на готове Каса, который положил ладони на плечи Винчестерам; помнит кровь, текущую по руке; помнит, как комната обрушилась прямо на него и буквально взорвалась, стоило первой капле коснуться пола. Он чувствовал, как рука Кастиэля исчезла с его плеча, сжимая воздух; он слышал, как Дин что-то кричал; он почувствовал запах огня и пепла. А потом ничего, ничего, кроме белого, холода и боли, поедающей изнутри.
А теперь...
Сэм оглядывается еще раз, но ничего не изменилось. Снег, деревья, темнота.
Где он, черт возьми?
Он не хочет смотреть в ту сторону. Есть в этом что-то неправильное. Но он заставляет себя.
Люцифер все еще там, распростертый на снегу. Его лицо спокойно, и можно было бы подумать, что он спит, если бы его руки и ноги не были беспорядочно раскиданы по белоснежной поверхности.
Сэм сглатывает, тянется вперед и, прежде чем успевает подумать, прикладывает к его шее два пальца. Кожа теплая, такая теплая, что охотник понимает, насколько у него замерзли руки, когда те начали отогреваться от соприкосновения с теплом. Кончики пальцев покалывает от перепада температуры, но Винчестер не обращает внимания, пытаясь нащупать пульс. Пульс есть, но он вдруг понимает, что не имет понятия - хорошо это или плохо? У ангелов вообще есть пульс?
Сэма трясет от холода, и он понимает, что, впервые за долгое время, Люцифер - наименьшая его проблема. Он встает и снова вглядывается в темноту.
Снег постепенно редеет, и, когда он поднимает голову, тучи расходятся, позволяя луне пролить свет на землю.
Впереди он видит огромное плоское пространство, покрытое снегом, как будто спрятанное под белым покровом. Он думает, что это побережье, но присматривается и понимает, что тут что-то не так.
Он заставляет себя подойти поближе, и замирает, когда луна полностью освещает и отражается от того, что он увидел.
Стекло, вдруг понимает он. Окна.
Теперь он видит лучше - это дом, строение. Что-то. И это довольно неплохо. Это замечательно. Это, блять, настоящее чудо.
Ноги уже свело от холода, а руки он не чувствует давно, да и уши горят от холода, и он вдруг понимает, что никогда еще не был в подобной ситуации, - это было что-то новое, еще более опасное. Он чувствует озноб, постепенно распространяющийся по телу, и понимает, что еще чуть-чуть - и конец.
Чтобы дойти до дома, нужно обойти озеро. Нужно двигаться. Сейчас же.
Сэм поворачивается по направлению к хижине, но затем вдруг останавливается. И оглядывается через плечо.
Несмотря на метель, он все еще может видеть беспомощное тело, распростертое на снегу. Взгляд цепляется за такие знакомые блондинистые волосы, темные с одной стороны от крови и почти занесенные снегом. Пальцы одной руки, словно протянутой к нему в немой мольбе, судорожно вцепились в снег.
Сэм не позволяет себе думать об этом, размышления не помогают. Он чувствует, что все мышцы буквально умоляют остановиться, отдохнуть и поспать, и он понимает, что это означает. Вскоре будет поздно что-то предпринимать.
Повернувшись обратно к хижине, он делает шаг и останавливается.
— Черт, - сквозь зубы ругается он, снова разворачиваясь, — черт, черт, черт.
Его пальцы, основательно замерзшие, хватают ткань рубашки Люцифера, пытаясь поднять его. Он тяжелый, но, по крайней мере, теплый. Сэм тяжело дышит и пытается поднять его повыше, глотая холодный воздух.
Переведя дух, он пытается сделать шаг и тут же проваливается глубоко в снег.
Сэм отплевывается от снега и с трудом снова встает на ноги. На этот раз он поднимает бессознательное тело боком, оборачивая руку вокруг груди Люцифера, второй рукой обхватывая его за плечи. Он делает шаг и не проваливается. Поэтому он делает еще один шаг.
Кажется, прошел целый час, и он с трудом может вспоминать, каково это - чувствовать тело целиком. Он не останавливается, но это не сознательный выбор. У него просто нет выбора. Есть только шаг, еще шаг и еще один. Либо это, либо холод.
Он не оглядывается. Он даже не поднимает глаз, потому что каждый раз, когда он смотрит вперед, кажется, что строение удаляется, поэтому он закрывает глаза. Так легче. Он не думает ни о чем, только крепче сжимает руки на теплом теле, притягивая его как можно ближе к себе.
Он боится разжать руки и продолжает идти. И наконец-то, наконец-то доходит.
Это дом - больше похоже на хижину или на лачугу, если быть честным. В любое другое время он бы тысячу раз подумал, прежде чем распахнуть дверь, но сейчас нет на это времени, поэтому дверь, оказавшаяся незакрытой, легко распахивается. Сэм заходит внутрь и захлопывает колючую зиму позади них.
Не церемонясь, он бросает тело на пол и лихорадочно шарит руками по карманам. С почти торжественным восклицанием он выуживает из недр куртки зажигалку, и, не сразу, но ему удается зажечь ее. Маленький язычок пламени освещает комнату, отбрасывая длинные тени. Он крутит головой, стараясь увидеть как можно больше и замирает, когда натыкается взглядом на связку дров у печки.
Винчестер падает на колени перед печью на деревянный пол с таким отчаянием, что закричал бы от боли, если бы мог чувствовать ноги. Руки настолько онемели, что он с трудом может ими двигать, набирая дров и складывая их внутрь печи. Где-то должна быть бумага или газета, но нет времени ее искать. Теперь, когда тепло чужого тела больше не согревает, он снова чувствует ужасный холод и то, как стучат зубы.
Нужно торопиться.
Охотник снова засовывает руку в карман и находит небольшой бутылек керосина, который всегда носит с собой. Он щедро поливает дрова и подносит зажигалку.
Огонь разгорается с такой силой, что Сэму приходится попятиться, чтобы не опалить брови, но теплые волны обжигают лицо, и он наконец-то позволяет себе облегченно вздохнуть. Он ждет минуту, может, две, и, когда он уверен, что огонь не потухнет, он закрывает дверцу и вытягивается на полу.
Он так и лежит с закрытыми глазами, с наслаждением слушая, как трещат дрова.
Ноги все еще не обрели прежнюю чувствительность, но он чувствует слабую вибрацию на бедре, что-то знакомое.
В следующую секунду он уже на ногах и запускает руку в карман джинс, вытаскивая вибрирующий телефон и с отчаянием уставившись на мигающий индикатор батареи. Он медленно подносит его к лицу, и...
— Дин?!
— Сэм?! — доносится голос Дина через беспроводное соединение.
— Да, - вздыхает Сэм, — это я.
— Какого черта случилось?
— Я... Я не знаю, — Сэм зажмуривается, — что-то пошло не так.
— Конечно, что-то пошло не так! Ты в порядке?
— Думаю, да... Холодно, но думаю, я в порядке. Где я?
— Бобби обнаружил твое местоположение через GPS в телефоне, но тут какие-то помехи, которые мешают определить точно... Это странно, Сэм.
— Где я? — осторожно повторяет Сэм.
— На севере Канады, — он даже по телефону слышит, как Дин сглатывает. — Ты далеко, Сэм, мы даже не уверены, где именно ты сейчас находишься.
— Меня не волнует. Заберите меня отсюда.
Повисает пауза, и Сэм буквально может видеть нахмуренное лицо Дина, пока тот подыскивает слова.
— Что? Дин, говори, как есть.
— Кас говорит, что не может найти тебя. Что-то здесь не так.
Сэм еще крепче зажмуривается.
— Но мы придем, слышишь, мы придем, Сэм! - громко говорит Дин. — Мы придем за тобой.
Телефон пикает, и Сэм понимает, что у него есть всего несколько минут.
— Дин, - тихо говорит младший Винчестер. — Дин, телефон сейчас отключится.
— Ничего страшного, — говорит Дин, но Сэм очень хорошо знает этот тон, которым Винчестер-старший пытается убедить себя в первую очередь. — Мы представляем, где примерно ты можешь быть, поэтому просто подожди, пока мы не приедем за тобой.
— Я не могу, - настаивает Сэм. — Здесь ничего нет, и мне лучше пойти куда-нибудь, я —
— Тебе некуда идти! — внезапно кричит Дин. — Я знаю, как это звучит, Сэм, но там действительно ничего нет.
— Что?..
— Слушай, мы видим, где ты... Вернее, мы видим область твоего местонахождения, и ты прямо посреди ничего. Я не знаю, что случилось, но тебе лучше оставаться на месте. Вокруг ничего нет, многомильная пустота, и если ты потеряешься, а твой телефон отключится... Я не уверен, что Кас сможет —
— Хорошо, — прерывает его Сэм, чтобы не услышать чего похуже. — Хорошо, я подожду. Я нашел одно место... Я подожду.
И он боится задать следующий вопрос, но все равно задает.
— Как долго?
Дин молчит.
Телефон пищит еще раз.
— Дин! Как долго? Батарея —
— Месяц или два! — наконец кричит на него Дин. — Не знаю, Сэм. Может больше.
Сэм ругается сквозь зубы. Его снова начинает трясти.
— Но мы найдем тебя, слышишь меня? Даже не думай, что мы тебя бросим! Просто подожди!
Сэм судорожно сжимает телефон в руке и пытается дышать. Он позволяет себе оглянуться через плечо на дверь - на пороге лежит бессознательное тело.
— Дин... еще кое-что.
— Что —
Телефон отключается.
Сэм не двигается.
Он все еще смотрит в деревянный пол, сжимая телефон в руках, словно надеясь, что ему показалось.
Он чувствует тепло, которое возвращает его телу жизнь. Вместе с этим возвращается и боль.
Он стоит так несколько минут, а потом позволяет рукам безвольно упасть вдоль тела и швыряет телефон на пол. Он долго смотрит на бесполезный теперь предмет и позволяет уже себе упасть на пол.
Он ударяется сильнее, чем ожидал, но гладкое дерево под щекой успокаивает. Он окидывает комнату взглядом, ни на что не смотря.
Оранжеватый свет сражается с тенями, танцуя на стенах в виде различных переплетающихся фигур и соединяясь на теле у двери.
Люцифер не сдвинулся с места, где Сэм оставил его. Его голова была повернута в другую сторону, и Сэм мог видеть только изгиб шеи. Винчестер не мог хорошо разглядеть всю фигуру, но какая-то часть Сэма облегченно вздохнула, когда заметила, что дыхание стало размеренным. Это успокаивало больше, чем должно было бы.
Глаза закрываются прежде, чем он может остановить их. Он знает, что нужно их открыть. Что нужно попытаться встать, осмотреться, что-то придумать, понять, где они находятся. Но сейчас это кажется самым сложным, поэтому он падает в темноту и не сопротивляется.
***
Сэм просыпается от резкого звука.
Он открывает глаза и замечает отблески света на деревянном полу, который он сначала принимает за пол Бобби. Он пытается пошевелиться. Пытается.
— А — !
Боль впивается в тело, возвращая воспоминания.
До него доносится еще один резкий звук, и охотник вспоминает, от чего проснулся.
Сэм стонет, крепко сжимает зубы и одним рывком поднимается на ноги.
Теперь хижину видно получше, и, оказывается, она не такая маленькая, как показалось сперва. Около одной стены стоит раскладушка, а около другой - кухонька.
Он знает, что ему нужно сделать, но требуется больше, чем "нужно", чтобы заставить его повернуться к двери.
Там никого нет.
Где-то осколки стекла падают на пол.
Сэм делает глубокий вдох и поворачивается на звук, рефлекторно хватаясь за нож Руби. Он чувствует себя глупо, словно маленький мальчик с ружьем отца в руках, понятия не имеющий, как им пользоваться.
Из основной комнаты есть только один выход, и из-под двери льется яркий свет. Сэм медленно подходит, чувствуя, как стучит сердце.
Он сглатывает и прежде, чем успевает подумать о том, какой он идиот, прежде, чем успевает вообразить все возможные и невозможные методы убийства, открывает дверь, и —
Ярко —
Ничего, кроме яркого - невозможное глупое сияние, которое приобретает формы чего-то знакомого —
Но в следующую секунду Сэм видит уже простую ванную комнату и тяжело дышавшего мужчину, бледного, как раковина, на которую он опирался.
Зеркало разбито, и на одной руке кровь. Сэм бездумно смотрит, запоздало пытаясь вспомнить, что именно он надеялся увидеть за дверью. Затем его глаза встречаются с другими: голубыми и испуганными. И в них есть что-то еще - что-то острое и незнакомое.
— Сэм —
Он говорит сквозь зубы, но в его голосе не злости, только... грусть. Много грусти.
— Сэм, — повторяет он, как будто имя Винчестера помогает ему удержаться на плаву. Затем в его взгляде появляется какое-то отчаяние. — Что ты наделал?
Люцифер поворачивается к нему, но его лицо вдруг искажается от боли и он судорожно вскрикивает.
И снова - просто вспышка, словно что-то в самом углу глаз, что-то, что тут же забудешь, но в этот раз Сэм узнает форму.
Крылья...
Но в следующую секунду света уже нет, есть только Люцифер, тихо стонущий от боли. Внезапно он снова теряет сознание и падает мертвым грузом на пол.
— Эй — восклицает Сэм, кидаясь вперед.
Сэм ловит его, не успев подумать. Рефлекс, ничего более.
Он тяжелый, но почему-то не настолько, насколько должен быть. Сквозь какую-то дымку, которую создала сегодняшняя ночь, Сэм вспоминает, что Кас был намного тяжелее, что кажетя странным, ведь Люцифер выше и больше.
Он теплее, теплее, чем был снаружи. Но это логично, да?
В любом случае, он тяжелый. И без сознания. Опять
— Эм... - зовет его Сэм, пытаясь поудобнее его перехватить так, чтобы в случае чего не уронить на пол. — Эй?
Ничего.
— Эй?
Никакого ответа.
— Блять, — бормочет он, потому что даже это - что-то.
Он смотрит на зеркало. Все еще разбито.
Он переводит взгляд на человека, ангела, Дьявола, без разницы. Все еще в крови.
И, может, ему кажется, потому что в виду последних событий у него точно что-то не так с головой, но воздух в ванной пахнет странно, и от этого по коже бегут мурашки. Воздух пахнет... медью и чем-то солнечным. Но это глупо, потому что солнце ведь не имеет вкуса, да?
Сэм вздыхает. Кто бы мог подумать - в его руках без сознания мужчина, более известный как Лорд Тьмы, и просто так случилось, что он оказался ангелом, который истекает кровью, хотя не должен, и теряет сознание, хотя этого быть не может; они находятся в ванной, которая пахнет, как Сэм подозревает, крыльями. Но он в хижине, в канадской глуши, и до сих пор может чувствовать снег в волосах, слышит завывание ветра снаружи, и у него болит рука. Последнее кажется самым значительным и осмысленным в данный момент.
Поэтому он ни очем не думает, просто подхватывает легкое тело, которое должно быть намного тяжелее, и несет его в основную комнату, освещенную мягким светом.
Сэм оставляет его у огня и внимательно всматривается в него.
Все еще Люцифер.
— Черт, — снова вздыхает Сэм.
Сэм склоняется над ним и впервые за все это время понимает, что что-то не так. Люцифер ранен, но странные ожоги на коже лица, которые охотник запомнил во время их последней встречи, исчезли. На щеке довольно много крови, и Сэм проводит пальцами по порезу, отодвигая волосы, темные от крови, в сторону, чтобы лучше видеть порез. Кровь уже остановилась. Ничего серьезного, если мерить стандартами Винчестеров.
Дальше он смотрит на его руку - тут уже хуже. Осколки зеркала вонзились в ладонь, вызывая кровотечение. Винчестер задумался на секунду, а потом осторожно вытащил их.
Люцифер не двигается. Даже не вздрагивает.
Сэм думает, что это должно его озаботить или, черт возьми, привести хотя бы в восхищение. Но он решает пока не думать.
Он осторожно кладет руку на футболку Люцифера, проверяя, но она не мокрая, а чуть-чуть влажная. Рубашка же промокла насквозь, поэтому охотник осторожно переворачивает Люцифера и снимает ненужную вещь. Он подкидывает еще несколько поленьев в печь, затем отрывает полоску ткани от рубашки и перевязывает руку, чтобы остановить кровотечение.
Сэм садится рядом и наблюдает за ним несколько минут. Он выглядит бесполезным, ужасно и до глупого бесполезным. И сломленным - словно игрушка, с которой наигрались и выкинули, когда она стала ненужной.
Вдруг он понимает, что его пальцы сжимают нож, а затем, прежде чем он успевает даже подумать об этом, лезвие замирает над грудью Люцифера, мерно вздымающейся и опускающейся.
Он сдвигает брови и слегка надавливает - достаточно сильно, чтобы кончик ножа прошел сквозь ткань и уткнулся в горячую кожу.
Сэм сжимает зубы и наблюдает за тем, как острие окрашивается красным.
Затем смотрит на его спокойное лицо. Он помнит, как он поднял взгляд - голубые яркие глаза, ванная и разбитое зеркало. Яркие глаза, полные страха, печали и чего-то незнакомого.
Сэм убирает нож.
Сэм ложится прежде, чем успевает подумать, что, возможно, этого делать не стоит. Но он закрывает глаза и засыпает.
Этой ночью ему ничего не снится.
примечания
* — Мне жаль, что ты не получил настоящей любви, и что именно это сделало тебя жестоким (п/п: перевод дословный, я эпиграфы буду и дальше так переводить, т.к. сомневаюсь, что смогу найти русский вариант профессионального перевода строк произведений)